Мать с трудом остановилась: она готова была и дальше перечислять его достоинства.
— Изабелла о нем другого мнения, — вырвалось у меня.
Королева нахмурилась.
— Откуда тебе известно?
— Она говорила. Изабелла знала его… о нем. Видела его. И не хотела, чтобы он стал ее мужем.
Лицо матери потемнело от гнева.
— Ты чересчур много болтаешь, моя дорогая. Твоя сестра Изабелла, милая, незабвенная дочь, была тогда слишком молода и не очень разумна. Она не больше, чем ты сейчас, понимала, что для нее хорошо, а что нет… Но, к счастью, рядом с тобой мать, которая знает, что тебе надо, и может позаботиться о тебе.
Выражение ее лица опять изменилось, теперь оно излучало благожелательное достоинство, такую уверенность в своей непогрешимости и правоте, что меня так и подмывало спросить: но где же все эти годы пребывала наша мать, так любящая всех своих детей? Где?!
Конечно, я не решилась даже рот раскрыть.
Мать между тем продолжала:
— Изабелла еще ребенком так влюбилась в Ричарда, который вполне этого заслуживал, что не видела больше ничего вокруг. Ей жилось очень хорошо в Англии… Так же будет и тебе, дорогая. Кто из принцесс не мечтает стать английской королевой? Нынешний король там, я слышала, очень болен, бедняжка. Говорят, долго не протянет. И тогда твой супруг Генрих станет королем Англии. Разве это не превосходная перспектива для тебя? Ты будешь рядом с ним на троне… Королева… И разве ты не возблагодаришь потом свою мать, которая превратит эту волшебную мечту в явь?
— Изабелла могла бы остаться королевой Англии, — сказала я с грустью, если бы согласилась тогда…
— Довольно этих воспоминаний! Да успокоит Господь ее душу. Но он забрал ее у нас, и мы должны с этим примириться. Мы любили ее, однако временами она бывала неразумной, как все дети. Особенно когда они не прислушиваются к советам старших, к тем, для кого их судьба — тоже главная забота в жизни… Да, Изабелла поступила неумно, несообразно. Однако вскоре мы сможем сказать, что проигрыш старшей сестры обернется выигрышем для младшей…
Она замолкла. Лицо ее снова выражало сплошную доброжелательность.
— Ты очень похожа на сестру, что сразу бросается в глаза, когда смотришь на твой портрет. Думаю, английскому принцу это весьма понравится.
— Он намеренно так нарисовал, — сказала я. — Художник… Чтобы подчеркнуть сходство.
Мать лукаво улыбнулась.
— Чтобы всколыхнуть в принце воспоминания о той девочке Изабелле…
В ее словах мне слышалось что-то бездушное, жестокое, расчетливое.
— Но я… я не хочу так… — сказала я.
Мать предостерегающе подняла руку. В ее глазах я легко прочитала угрозу. Она не хотела слушать и знать о моих желаниях и чувствах. Тем более если те не совпадали с ее замыслами и намерениями. Мне полагалось молчать и ничему не противиться.