Речкалов. В прошлом — растратчик и вор, дважды судимый и условно досрочно освобожденный, он признался, что, уклонившись от мобилизации в Красную Армию, в августе 1942 года добровольно поступил в немецкую полицию. Вскоре за ревностное служение гитлеровцам был переведен в «Зондеркоманду СС-10-А», где участвовал в облавах, арестах, допросах и расстрелах мирных жителей.
На вопрос председательствующего суда, почему он пошел на службу к немцам, Речкалов цинично ответил: «Искал работу полегче, а заработок побольше…»
Из показаний Мисана: «В августе 1942 года добровольно поступил на службу в немецкую полицию, а через 12 дней меня перевели в «Зондеркоманду СС-10-А». Нес охрану арестованных, неоднократно принимал участие в насильственной погрузке смертников в душегубку. Лично расстрелял местного гражданина Губского…»
Потом он стал агентом гестапо — входил в доверие к патриотам, выдавал их немцам, участвовал в арестах и расстрелах горожан.
Котомцев. Осужденный до войны за хулиганство на два года лишения свободы, бывший военнослужащий Красной Армии, он добровольно в сентябре 1942 года сдался в плен, совершив тем самым измену Родине. Поступил в полицию, а потом был принят в «Зондеркоманду СС-10-А», в составе которой активно уничтожал советских людей. Принимал участие в трех карательных экспедициях против партизан. За связь с партизанами в станице Крымской участвовал в казни через повешение 16 советских патриотов.
Листовин. В прошлом кулак, перед войной поселился в Краснодаре и стал дожидаться прихода немцев, устроившись в Березанскую лечебницу. В декабре 1942 года принимал личное участие в расстреле 60 больных граждан. Он служил у гитлеровцев палачом — расстреливал лично земляков-кубанцев, ставя их на краю выкопанных ими ям. Стрелял по 4–5 человек. Таким образом, он уничтожил более сотни сограждан.
Напцок. Тайный агент гестапо. Добровольно поступил в полицию, а затем был принят в «Зондеркоманду СС-10-А». Выслеживал патриотов, выезжал на карательные экспедиции против партизан. По его наводке на хуторе
Курундупе были повешены несколько советских патриотов.
Почти та же картина предательства и злодеяний вырисовалась в показаниях Кладова, Тучкова, Павлова и Парамонова.
После слов перепуганных иуд настал черед очевидцев злодеяний подсудимых. Заговорили свидетели.
Из показаний Климовой: «Женщин, сидевших в нашей камере, приводили после допроса в таком состоянии, что их невозможно было узнать. Врезался в память страшный рассказ одной девушки, возвратившейся с допроса. Немецкие офицеры приказали раздеть ее и обнаженную привязать к столу. Завели патефон и, пока он играл, девушку били плетьми. Потом начался допрос. Поскольку она ни в чем не признавалась, палачи снова заводили патефон и снова жестоко избивали ее. Так продолжалось несколько часов…»