Маляренко провёл ладонью по влажному песчанику.
«Мда. Виноград или плющ тут точно не помешают».
Укутавшись поплотней в старую кожаную куртку и помянув добрым словом Иваныча, Маляренко двинул в дом.
«Home. Sweet home!»
— Марья! Ужин!
Проснувшись ещё затемно, Иван понял, что оглох. Вокруг стояла нереальная тишина. Спросонья Ваня испугался. Сердце заколотилось в груди и, мгновенно прогнав остатки сна, мужчина вскочил с ложа.
Тик-так, тик-так.
«Фух! Часы»
Во сне что-то неразборчиво пробормотала Маша. Где-то скрипнула под напором ветра дверь.
«Не может быть!»
Маляренко подскочил к окну и распахнул ставни. Горизонт на востоке едва начал сереть, но Иван прекрасно рассмотрел море. Тихое и спокойное, оно ничем не напоминало вчерашнюю буйную стихию. Шторм закончился.
Переговоры в Бахчисарае насчёт дальнейшего строительства, к полнейшему изумлению и Ивана и приехавшего с ним Олега, оказались совсем непростыми. Почти все «рядовые» мужики организовали профсоюз. За Стасом, помимо Звонарёва, Дока, мамы Нади и Анюты, не было никого. Жители посёлка, признавая заслуги Семьи, тем не менее, со всей любовью и уважением, популярно объяснили Лужиным, что они не являются их собственностью и отказались уходить на работы к морю «за так». На вполне резонный вопрос Ивана насчёт оснащённой именно им кузницы и мастерской, лидер профсоюза, тот самый качок Андрюха, не менее резонно ответил, что это всё — собственность семьи Лужиных, которую они свято чтут и уважают. Вот, типа, «пусть Стас с дядей Герой вам дома и строят».
Глядя, как наливается кровью лицо его служивого, Маляренко успокаивающе похлопал Олега по плечу. Переход к рыночным отношениям в посёлке завершился, и бороться с этим было бесполезно.
«Но Стас-то, каков, а! Молодец! Держит себя. Понимает, что кулаками ничего тут не добиться»
— Ребята. А вы — молодцы. — Иван уважительно поднял большой палец. Олег и Стас растеряно переглянулись. — Тот, кто себя уважает, и от остальных уважения достоин.
Андрюха неуверенно заёрзал — от Маляренко он ждал другого. Разборок и наездов. Кемеровчанин ждал этого со страхом, но отступать ему было некуда — жена на сносях и никаких жилищных условий.
— Ну, на нет — и суда нет. — Маляренко широко и «искренне» улыбался своей фирменной «мёртвой» улыбкой. Деятели профсоюза побледнели — среди малознакомых с ним людей у Ивана была репутация непредсказуемого отморозка. Не обращая больше никакого внимания на десяток притихших мужиков, Иван повернулся к Звонарёву.
— Как дом, семья, сын? Как Ксюша?
Из дальнейшего публично громкого диалога все присутствующие уяснили, что, во-первых, Звонарёву-младшему срочно нужен крёстный отец. Тут Сергей Геннадьевич обвёл всех взглядом а-ля «только попробуйте косо на мою семью посмотреть!» Как относится к своему первому крестнику Маляренко — знали все. Дураков здесь не было.