— Идь'м с'мной, — влипла. Ведь знала же, что ни одно доброе дело не останется безнаказанным!
Может, попробовать удрать? Айсуо, ты как, готов? Айсуо?!!
И тут я увидала рядом с хозяином ящера, вовсю обсуждавшим размеры компенсации за злобный навет, ещё одну фигуру. Призрачную. Тоже высокую и широкоплечую.
Не одна я тут при живом мече. И что, сопротивление бесполезно?
— Идь'м, — повторили сзади, беря меня за руку холодными пальцами. Спустя пару секунд ящер добавил: — Нье врьедь'м. Х'зьяйин ххочьет г'врьеть.
Ладно. В конце концов, мне и так долго везло. Кроме того, почему обязательно случатся неприятности? "Потому что", — мрачно подумала я и безропотно дала себя увести с места происшествия.
Здесь и сейчас
Честно говоря, я плохая мать. Это неоспоримый факт, установленный опытно-экспериментальным путём. Начать с того, что у здешних женщин к тридцати двум годам образуется по пять-шесть отпрысков, у меня же один сын, которому я — куда деваться? — не уделяю должного внимания. Да чего там — я о способах заточки оружия знаю больше, чем о любимых конфетах дитяти. В свои неполные пять Риан самостоятельно доводит до белого каления нянек, уже учится фехтовать детским мечом, а Нен-Квек, отец единственного нынче стражника-кехчи и соратник мужа, обучает мальчишку стрелять из всего, подвернувшегося под руку, и пакостить. В последнем оба преуспели, но я спокойна. Кехчи скорее умрёт, чем позволит нанести вред сыну хозяина. А убить Нен-Квека не так просто. По крайней мере, у тридцати известных мне мертвецов не получилось.
Когда Нен занят, малыш иногда проводит время в здании городской стражи, чаще всего в кабинете Крима-старшего. Или запускаем его в камеру вещественных доказательств, он там играет: обрисовывает ветхие долговые расписки, примеряет кожаные куртки с дырками на груди, с воинственным визгом размахивает дубинками. Иногда я или Роннен — или ещё кто-нибудь — проверяет, как у мелкого дела, мимоходом показывает "любопытный" удар, и тогда у ребёнка наступает счастье. Махать крепкими тяжёлыми предметами он может бесконечно. Ну, полчаса точно может.
Оружие посерьёзней мы храним отдельно. Как ни крути, а если боевая секира, упав с полки, оттяпает Риану ногу, то будет у нас одноногий наследник. Муж собирается учить малого фехтованию с шести лет. Вот только зря он это сказал при Риане. Теперь сынуля считает дни — время от времени спрашивает, сколько осталось. И не успокаивается, пока не назовут точную цифру!
Моё участие в воспитании отпрыска ограничивается торопливыми поцелуями, строгим: "Ну разве так держат рогатку? Дай, покажу… И не смей стрелять по людям, пока не научишься, не позорь семью!" и объяснениями с няньками. О правилах общественной морали буду говорить с ребёнком, когда подрастёт — сейчас бессмысленно.