Ненастным мартовским утром сияющий, словно новобрачный, Вил погрузил один ящик на тележку к Толику и отчалил в Юрьево, договорившись, чтобы понапрасну не тратить энергию, устроить сеанс ровно в восемь утра.
Сначала всё шло как в том анекдоте про советскую телефонную связь и иностранца
«- Саратов, Саратов!
— Что это он делает?
— Пытается с Саратовом поговорить.
— А далеко это?
— Семьсот километров.
— А по телефону нельзя?»
Ваня честно, ровно в восемь, щёлкнул тумблером и повернул ручку реостата на цифру один. Шкала, пририсованная от руки, была довольно кривой, но читалась чётко. Внутри ящика что-то засвистело, а на лицевой поверхности зажёгся маленький зелёный сигнал.
— Ай, шайтан!
Семёныч решил пошутить, но его быстро зашикали. Мужики затаив дыхание, слушали эфир.
— Дуб, дуб. Я берёза.
— Дуб, дуб. Я берёза.
Через десять минут игры в связиста Маляренко забодался окончательно и, уже с матом, заорал.
— Да дуб, твою…, тебя… я и… тоже… и…!
Завхоз, Франц и бойцы во главе со Степановым заржали в полный голос.
— Шеф, а по телефону нельзя? А то тебя скоро и так там услышат.
— Юмористы…
Маляренко угрюмо повернул реостат на цифру два и (о чудо!) услышал безнадёжно-унылый голос канадца.
— Я дуб. Calling берьоза.
Дальше был крик души.
— Вил! Твою дивизию! Почему канал второй, а?!
За следующую неделю ослики Лом-Али свозили радио в гостиницу и в Бахчисарай. Оба сеанса прошли успешно.
Так в Крыму появилась своя радиосвязь.
Эхолот сперва опробовали, установив его на «Беду «. Работала эта штука по принципу автомобильного парктроника и Иван сильно подозревал, что на изготовление этого приборчика именно электроника от Димкиной «Цефиры» и пошла. Впрочем, работал прибор как надо. На глубины свыше десяти метров он вообще никак не реагировал, но стоило дну приблизиться, как немедленно начинала капать на мозги пищалка. При глубине в три метра мерное попискивание превращалось в истошный вой, порядком действующий на нервы. Все испытатели морщились от звука, как от зубной боли, но не могли не признать, что этот гаджет «дюже полезный и зело нужный «. Иван уверился в том, что прибор работает и велел его монтировать на «Мечте «.
До первого выхода в море на новом корабле, намеченном на первое апреля, оставалось ещё две недели.
«Франц? Точно да. Олег? Вряд ли. Ему за порядком смотреть. Ермолаев — да. Кто ещё?»
Маляренко сидел за столом в лодочном сарае, накрытом по случаю двойной свадьбы, смеялся, говорил какие-то здравицы, с кем-то чокался, о чём-то разговаривал с Машей и с Семёнычем, но мысленно он был на «Мечте «. В будущем походе.