Неуловимо резкий удар в печень, пинок ногой, и Ляхов едва успел вжаться в стену, чтобы беспорядочно кувыркающаяся по ступенькам фигура не увлекла его за собой.
Прорвались.
Тарханов захлопнул за собой дверь. Выхватил из узкого кармана вдоль брючного шва стандартный десантный нож, коротко замахнулся и, как гвоздем–двухсоткой, пришил полотнище к косяку. Жалко ножа, да уж ладно. Тем более, он все равно без номера и к штатному имуществу не относится.
Проходными дворами, только теперь не в сторону Тверской, а вправо, они выбежали на Петровку, потом в тень каштанов Петровского бульвара.
Остановились. Перевели дух. Осмотрелись. Погони не было.
В Колобовском переулке свернули в еще один двор, заперли за собой калитку, присели на лавочку у подъезда.
— Так. Что скажешь? Надежный кабачок? — поинтересовался Тарханов, закуривая и пряча сигарету в рукаве.
Ляхов молчал, прислушиваясь. Все было на удивление тихо. Ни звука чужих шагов поблизости, ни свистков городовых на близлежащих улицах. Да и оторвались они прилично.
— Что я скажу? Скорее всего — случайность. Притон, он и есть притон. Попали под плановую облаву. Иначе все бы сразу на нас кинулись. А так…
— Извини, доктор, но где–то ты как бы еще и пацан, невзирая на чины. Разве полицейская облава может главный вход не блокировать? И входят они совсем не так, и говорят по–другому. За нами шли, точно говорю.
— Да брось. — Вадим тоже закурил. Свет из окон дальнего флигеля до них не доставал, только иногда показывающаяся в разрывах облаков луна моментами обозначала опершегося локтями на колени и пускающего дым вниз, под ноги, капитана. — Как они за нами идти могли? Ты с вокзала звонил, говорили мы минуту от силы, если б мой телефон слушали, меня б давным–давно взять можно было.
— Зачем им тебя брать? Одного–то? Вот, слушали–слушали и дождались, когда мы встретимся.
— Ну и?
— Что — и? Аппаратура у них классная. Я в Нью–Йорке тоже удивлялся, пока с тем парнем по душам не поговорил. Не врал нам Чекменев.
— Нет. Не согласен. Тогда бы мы не ушли так просто. А тут — даже смешно. Трах–бах, кто–то кому–то в морду, пуля в лампочку — и операция сорвана.
— В том и дело, брат. Так операции и срываются. Давай–давай, бегом, вперед, за пятнадцать минут подхватили тех, кто под руками был, план составляли на ходу. Вот и результат. Совершенно как со мной в Нью–Йорке.
Но ничего, я теперь не один.
Они свой ход сделали, следующий — наш.