Что, впрочем, должно быть вам известно и без моего доклада.
Неизвестно, чем бы закончилась эта «беседа», поскольку Брайдер начал заметно накаляться, а в гневе он иногда умел быть страшным, а Ляхов уступать не собирался, принадлежа к тому типу людей, которые отнюдь не боятся собственного начальства больше, чем неприятеля. Но загудел зуммер селектора.
— Что? Так точно, подполковник фон Брайдер, господин генерал. Ляхов? Так точно, у меня. Да, разговариваем. Имею к нему серьезные претензии. Что? Так точно, понял, слушаюсь!
Начальник штаба положил трубку, вытер пот со лба обширным клетчатым платком.
— Значит, это… Приехал заместитель комкора генерал Филиппов. Желает вас видеть. Значит, так, что тут у нас — это наши дела, семейные. А там — смотрите. Не забывайте, по службе к вам есть серьезные замечания. Думаете, я не знаю, как ваши бойцы на подработки к местным торговцам ходят? А начальник медснабжения корпуса на вас докладную писал по поводу нерационального расходования казенного спирта. Так что имейте в виду. Однако если что, мы вас в обиду не дадим. Своих не сдаем. И рекомендации будут самые благоприятные.
— Слушаюсь, господин полковник. Душевно благодарен.
В принципе, он был совсем неплохой человек, только зануден моментами и излишне самоуверен. А так служить с ним было можно. Гадости если кому и делал, так только по приказу свыше и без всякого удовольствия.
Ляхов сейчас испытывал странное чувство. В медицине это называется «дежа вю». То есть как будто все происходящее с ним уже было. И этот разговор с Брайдером тоже. Вадим знал, что и кем будет сказано, на две–три фразы вперед. В зависимости от темпа разговора.
Звонок от генерала он тоже предвидел и ничуть не удивился, когда он прозвучал. Вернее, он–то удивился, но именно тому, что ждал его, и все вышло именно так, как следовало.
— Да, а что тут у вас? — вдруг заинтересовался подполковник, обратив внимание на саблю, завернутую в плащ–накидку и небрежно брошенную на просторный деревянный диван в углу кабинета.
Обычно такие диваны стояли на железнодорожных вокзалах, в залах ожидания первого класса. Массивный, темно–желтого дерева, без всякого лака матово сиявший от более чем столетней полировки суконными штанами пассажиров.
Ляхов присмотрелся и с удивлением сотрудника Шлимана, раскапывавшего Трою, увидел, что и вправду на спинке дивана глубоко вырезан причудливый вензель: «ЮЗЖД» (то есть Юго–Западная железная дорога) — и небольшой двуглавый орел сверху. Выходит, кто–то во время оно исхитрился привезти сюда этот диван из самой Одессы или любой станции между нею и Екатеринославом.