Вадиму показалось, что майор разочарован. Явно ждал другого ответа.
— А кстати, Вадим Петрович, оружие у вас есть? — спросил майор.
— Разумеется. — Ляхов машинально коснулся рукой того места, где должна была находиться кобура с наганом. Но там было пусто.
— Опрометчиво без пистолета на улицу выходить. Теперь — тем более. Не откажите — примите в подарок…
Розенцвейг извлек из ящика стола фиолетово–синий массивный пистолет непривычных очертаний.
— Возьмите. Марка «дезерт адлер». Производство ИВВ (Израиль Ваффен Верке), калибр 11,43, магазин на 16 патронов, конструкция очень надежная. И вот еще…
Ляхов посмотрел на желтоватую ребристую рукоятку пистолета (не иначе как слоновая кость). На ней — серебряная пластинка с интересной гравировкой. Он долго всматривался, пока его осенило, в чем дело. Русские буквы, стилизованные под еврейский квадратный шрифт, причем расположенные справа налево. Но читается, если сообразил, свободно.
«Нашему другу».
— Шутники вы здесь, — скривил губы Ляхов. — Но за подарок спасибо.
Он отщелкнул магазин, доверху набитый толстыми золотистыми патронами, привычно проверил, не остался ли один в патроннике, только потом прикинул, как пистолет лежит в руке и насколько удобно ходит спуск.
— Еще раз спасибо. Люблю хорошее оружие.
— Мы догадываемся. Надеюсь, если придется пользоваться, вы распорядитесь им правильно. Кроме того, в определенных ситуациях дарственная табличка может служить… — Розенцвейг задумался в поисках слова. — Ах да, пайцзой, так это называлось во времена татаро–монгольского ига. Увидите нашего человека, покажите ему. Многие проблемы тут же будут сняты.
— Какому — вашему?
— Ну, любому официальному представителю Израиля в России, от посла до советника по торговле, офицеру званием выше капитана.
— Даже так?
— Именно так.
Ляхову стало несколько даже и не по себе.
Почувствовалось в словах, манере поведения израильского контрразведчика нечто совсем чуждое при всей его европейскости и безупречном русском языке, нечто намекающее на принадлежность к другой цивилизации, пусть и дружественной, но непривычной.
— Возьмите и это, — майор протянул ему аккуратную, несмотря на размер, кобуру отлично выделанной бледно–шоколадной кожи. В продолговатом кармане, пришитом не так, как обычно, а на переднем ее торце, лежала запасная обойма.
Вадим прицепил кобуру к ремню, вложил пистолет на место.
— Выпить ничего не хотите?
— Да вроде нет. Мне вообще–то идти надо. Я ж на службе. Если других команд не поступит, нужно возвращаться в часть. И больные у меня в лазарете, и вообще.