— Нам выпало на долю испить последнюю каплю русской трагедии, — говорил Мизинов начальнику штаба. — Эта капля горька, в ней — безысходность и грусть. Но отчаяния… Отчаяния в ней нет! Как можно отчаиваться, когда вся жизнь отдана служению России? Уже в этом одном для нас оправдание. Не наша вина, что мы оказались слабее. Но мы боролись, мы не отсиживались в тылу. Я до последнего момента неудержимо стремился выйти к Благовещенску, облегчить участь молчановцев под Волочаевкой. Меня не в чем упрекнуть! Как и тех офицеров, что стоят сейчас насмерть там, у заснеженных железнодорожных насыпей и на продуваемых колючими ветрами сопках!..
Мизинов был прав: положение группы Молчанова было катастрофическим. К началу февраля войска генерала Молчанова окончательно упустили стратегическую инициативу. Японцы если и оказывали белым помощь, то лишь для того, чтобы оказать давление на делегацию Дальневосточной республики на Дайренской конференции[73]. Белые перешли к обороне. Хотя моральный дух частей был высоким, существовали серьезные проблемы со снабжением и обмундированием. Теплые вещи начали поступать лишь в январе, а питались войска исключительно мерзлым хлебом и рыбой.
Народно-революционная армия ДВР не имела недостатка в снабжении, хотя питалась не лучше белых. Перед штурмом Хабаровска Блюхер разделил силы НРА на две части. Инской группе предстояло штурмовать Волчаевку с целью овладеть укрепленным районом. Забайкальская группа должна была наступать южнее и выйти в глубокий тыл белых. Замыслив стратегическое окружение группы Молчанова, Блюхер неуклонно следовал своему плану.
Генерал Молчанов больше не думал о наступлении, а лишь о том, как бы удержаться на занятых позициях и выиграть время для развертывания армии. Еще в январе началось лихорадочное укреплений волочаевских позиций, и сделать удалось многое. Центром «Дальневосточного Вердена» являлась сопка Июнь-Корань, возвышавшаяся над безлесной равниной. Подступы к ней опутали колючей проволокой, вырыли много окопов. Молчанов надеялся, что бездорожье и глубокий снег не позволят красным развернуть здесь значительные силы. Да и в любом случае, крупных сил для надежного прикрытия укреплений у него не было. И тем не менее пятого февраля он издал секретный приказ: «Вопрос самого нашего бытия требует полного напряжения всех сил для достижения успеха. К вам, старшие начальники, я обращаюсь с призывом вдунуть в сердца подчиненных страстный дух победы. Надо переговорить со всеми и наэлектризовать каждого. Я убежден, что мы можем нанести такое поражение противнику, что ему долго не прийти в себя. Победа нужна и должна быть. Внедрите всем, что проволоку бросить ни в коем случае нельзя».