— Уймись, Арсений, — охладил его Мизинов. — Тут криком, боюсь, не помочь.
Он подумал секунду-другую, потом быстро подошел к топчану, где дневалили казаки и посмотрел в направлении подвала.
— Арсений, видишь хорошо?
— Обижаете, Лександра Петрович. Вы же знаете, что я весь барабан в яблочко кладу…
— Знаю, Арсений, не обижайся. Я, кажется, понял кое-что. Ну-ка, встань-ка на мое место, — скомандовал Мизинов. — А я — на твое.
Они поменялись местами.
— Видишь меня? — спросил Мизинов.
— Смутно как-то, Лександра Петрович, — отозвался хорунжий.
— Вот и я думаю, что смутно, — согласился генерал и помахал рукой. — А теперь я что делаю?
— Не видать, ваше превосходительство. Вроде как находите[14] вы на пугало какое, прошу прощеньица.
— Прощаю… А так — тоже не видишь? — Мизинов нагнулся к люку и сделал руками круг-другой.
— Слепота! — сдался Маджуга.
Мизинов вернулся к казакам. Лицо его было суровым.
— Срочно сделать ревизию в хранилище! Думаю, что ничего страшного, но все-таки. А тебя, Арсений, благодарю за бдительность, — он похлопал хорунжего по плечу.
— Да что случилось-то, Лександра Петрович? — Маджуга, казалось, разволновался не на шутку.
— Керосинка одна у вас! — генерал ткнул пальцем в слабо коптящий светильник. — А что там творится — не видно. Как мы это упустили?.. Срочно к люку керосинку, чтоб все видно было!
— Лександра Петрович, да не было никого, — пытался убедить генерала Маджуга. — Люди-то мои не отемнели[15] еще! Увидят и не в такой тьме!
— Увидеть-то увидят, не сомневаюсь, — задумчиво произнес Мизинов. — Да только могут не услышать.
— Мои-то?
— Видишь ли, Арсений, забайкальцы, конечно, — зоркие, чуткие люди. Но есть похлеще их, ты уж не обессудь, кто не только барабан в сердечко, как ты говоришь, но даже муху пролетевшую — и ту услышит.
— Кто же это? — опешил Маджуга.
— Мы на чьей земле живем? — вопросом ответил Мизинов.
— На манджурской, выходит, — пожал плечами Маджуга.
— Ну вот. А маньчжуры чем испокон занимаются?
— В фанзах живут, — ответил хорунжий. — Бабы по хозяйству, а мужики в лесу всю жизнь, на охоте…
— А охотники обладают острым…
— Слухом, знамо дело… Это что же получается… — залепетал было Маджуга, но Мизинов прервал его:
— Скверно получается, Арсений. Едем на Пристань! Живо! А вы, — обернулся он к казакам, — зовите Кандаурова. Ревизию здесь самую дотошную! Замок сменить. Новый у Зарядько возьмите, скажите, я приказал. Ключ Кандаурову, потом заберу! Поехали! — бросил он хорунжему.
Обратно неслись взапуски. Мизинов посадил Маджугу на козлы и передал ему вожжи, чтобы по пути спокойно все обдумать. Хорунжий поначалу нахлестывал Бурку что есть мочи, пока генерал не одернул его: