– Ну и все! - Рита упала лицом в подушку. - Сам ты заработаешь на это дело лет через десять. В лучшем случае.
– Я придумаю что-нибудь, - упрямо сказал Макс.
Рита тяжело вздохнула:
– Понимаешь, Макс, я не давлю на тебя, но мне очень трудно. Дома совсем уже невозможно…
– Я понимаю, - тихонько произнес Макс.
– Не уверена… Кроме того… - Макс почувствовал, что она вся напряглась, натянулась, как струна.
– Что ещё? - встревожился он.
– У меня что-то не клеится на работе…
– Писчий спазм?
– Пошел ты… Шеф меня игнорирует. Это не в его стиле, он всегда был любезен и приветлив.
– Ну и что?
– Как это - что? - возмутилась Рита. - Он со мной не здоровается, понимаешь? На ровном месте!
– Его жена с любовницей застукала, к примеру. Может, вообще тебе показалось?
– Уже неделю кажется! И другие… Вокруг меня на работе какая-то зона молчания. Может, я схожу с ума, но мне кажется…
– Что ты замолчала? Что тебе кажется?
– Мне кажется, что и здесь Юлька наследила…
– Рита! - Макс сел на кровати и передернулся от холода. - Это уже психоз!
– А что, в таком случае, происходит? - растерянно спросила Рита. - Я не нахожу объяснений.
– Это не повод… И, знаешь, - он потер ладонями виски. - Давай решать проблемы постепенно, последовательно, не гуртом, а то у меня сейчас голова лопнет… Квартира, твоя работа, деньги..
– Это, милый мой, и называется «взрослая жизнь»!
– Ой, уймись, наставница! Дай подумать…
– О чем?
– Например, о том, где мне взять деньги. Тут есть одна идейка… Вот ее и буду думать. Не о Юльке же и твоей работе, куда она, якобы, добралась. Не маразмируй, любимая!
– Хорошо, - кротко согласилась Рита. - Не буду.
Потом они пытались согреться горячим чаем на кухне, матово поблескивающей черной кафельной плиткой. Макс дал Рите мамину теплющую кофту, в которую она завернулась, как в платок. Сам он надел свой самый жаркий колючий зеленый свитер. Замерзшие ладони они грели о Чашки с обжигающим чаем.
– Блокада Ленинграда, год сорок второй, - мрачно изрекла Рита.
– Тебе плохо? - грустно спросил Макс.
– Когда я с тобой, запомни, мне не может быть плохо, - улыбнулась она. - Мне может быть только страшно. За нас. Все так непрочно, хрупко, все может разрушиться.
– Я придумаю что-нибудь, - снова заупрямился Макс. - Ничего не разрушится.
– И про Юльку ты тоже что-нибудь придумаешь?
– Кто про что…
– Так ведь это она объявила мне газават.
Макс склонился над своей чашкой. Лучше бы десять раз решать денежные проблемы, чем один - этот кошмар с сестрой! Хотя смешно, ей-богу, бояться его Юльки, его старшей-маленькой сестренки, которая всегда была другом, советчиком и очень родным человеком. Смешно? А вот Ритке страшно. Рита боится Юли и, наверное, ненавидит. И как прикажете с этим жить? Конечно, из-за идиотизма сестры он от Риты никогда не откажется, но последствия очевидны: ссора с Юлькой, мама будет разрываться между ним и дочерью, в результате - кошмар и ужас. А ведь есть еще и Ванька. Это уже второй эшелон проблем. Или первый?