По мере того, как Кристина рассказывала, народ постепенно начинал улыбаться, а к концу рассказа уже откровенно ржал.
- Ну, ты даешь, - восхитился Макс, - мне его аж жалко стало.
Остальные тоже прошлись по незадачливому мужику, оказавшемуся не в то время не в том месте. Подавленное настроение рассеялось, и Димон незаметно шепнул Кристине:
- Молодец, так держать.
- Эй, Лех, ты заценил, как тебя назвали? – подколол брата Андрей. - «Суровый демон возмездия». Звучит, а?
- Нет, не заценил, - раздраженно ответил Леша, рассматривая собственные руки. – Блин, любимые перчатки похерил. На, полюбуйся, - стянул замшевые перчатки и перебросил опешившей Кристи.
- Эй, а я тут причем? – возмутилась девушка, машинально комкая их и засовывая в карман.
- Все зло от баб! - ворчал Лёша по дороге к машине.
Его проводили взглядом, но никто ничего не сказал – к такому поведению все давно привыкли.
- Ладно, - подытожил Димон. – Будем считать, что сегодня не наш день. Все свободны, о следующей встрече сообщу как обычно.
Приехав домой, Лёша долго ворочался в постели, но не мог заснуть. В голове то и дело вспыхивали события гонки. Как ни странно, сейчас он уже практически не жалел о том, что впервые их команда слила гонку из-за его экипажа. «Всё зло – от баб! Сначала Окса припёрлась, настроение испортила. Потом эта дура на «Ксюше»… И контрольный в голову – эта Кристи в моей Клипсе, - проворчал он, делая триста шестьдесят пятый оборот вокруг своей оси. - Хотя…блин, что-то в ней есть. Может и будет она челленджером». Потом внезапно вспомнилось то странное ощущение тепла, когда Кристи положила свой подбородок на сиденье, и её дыхание приятно щекотало его шею. Её тёплая, но слегка нервная улыбка, перехваченная через зеркало заднего вида… и немного истеричный смех на площади. «А, к чёрту гонку, главное, что девчонка цела осталась. Вот струхнула-то она, наверное, сегодня. И даже не разревелась… А я - суровый демон возмездия, офигеть» - подумал парень и наконец-то уснул.
Где-то в другой части города Кристи тоже не могла заснуть. Cидела, закутавшись в одеяло, прижав колени к груди, и думала, думала…
Она сто раз уже успела передернуться от воспоминаний о наглых чужих руках бугая со злосчастной «Приоры», мысленно поунывать на тему проигрыша, улыбнуться тому, насколько дружелюбнее к ней отнеслись в команде после гонки и ее импровированного рассказа… И в сто первый попытаться отогнать мысли о хмуром раздражительном рейсере. Не получалось. Память услужливо подкидывала картинки: вот он, за рулем Эклипса, сосредоточенный и серьезный, только в глазах плещется яростный азарт. Или раздраженно ворчит, коротко поглядывая на нее.