Ваня ахнул, а женщины завизжали от восторга и захлопали в ладоши. Дети повыскакивали из-за стола и тоже рванули за мамой Машей к двери.
— Дай посмотреть!
— Пропусти!
— Не пихайся!
— Тихо!
Грозный окрик Марии Сергеевны заставил всех притихнуть.
К двери шёл ПАПА.
По-русски Вил мог изъясняться кое-как, так что с переводом снова помогла Таня.
— Да, сэр. Это из моего самолёта. Индивидуальные светильники пассажиров. Светодиодные, очень надёжные. Очень. И экономичные.
Иван смотрел, как яркий огонёк рассеивает тьму в комнате, помогая огню в камине, и к горлу его подкатывал комок. Этот фонарик почему то напомнил ему новогоднюю ёлку. Гирлянду. Дом. Тот дом.
— Одного фонарика на такую комнату маловато будет. Хотя. Пусть так. Лучшее — враг хорошего.
Читать при таком освещении было невозможно, но рассмотреть, где что и как — запросто.
— Да, сэр. Я провёл в каждую комнату по одной лампочке. И в кухню внизу. И, — Вил уставился в пол, — в ту, где я живу.
— Погоди! А запитали то от чего?
Лётчик широко улыбнулся, сделал вид, что не расслышал вопроса и продолжил об освещении дома.
«Похоже, сюрприз, номер два»
Иван сыпал вопросами, осматривал тонкие проводки, прячущиеся на потолке, выслушивал пояснения канадца и задавал сам себе один и тот же вопрос.
«Как я это всё прошляпил? В своём собственном доме!»
Понятно, что здесь не обошлось без помощи женщин, но всё же…
«Надо быть внимательнее»
Все последние недели Иван вместе с Олегом и его сержантами носился по степи в поисках сайгаков — запасов продовольствия было в обрез. На пятой минуте разговора до Ивана дошло, что его мозг раздирает посторонний звук, а все женщины и дети куда-то исчезли, оставив его наедине с Вилом.
Тра-та-та-та-та!
Бр-ррррр-р!
Хррррм!
— ВАААА!
Дружный восторженный вопль из кухни сбил с мысли.
Тра-та-та!
Маляренко неверяще уставился на довольное лицо Вила. Это ж было похоже… было похоже…
Канадец кивнул.
Компрессор холодильника «Бирюса» выдал новую порцию дробного стука.
«Ну жулики!»
Ещё осенью, после памятного степного пожара и открытия гостиницы, Семёныч пристал к Ивану на предмет «немного переделать» Горловой форт. Маляренко тогда посмотрел встревоженным взглядом на завхоза и побежал инспектировать здание на предмет новых трещин и просадок. Осмотр строения ничего не дал. Дом незыблемо стоял посреди воды, радуя глаз двумя закопченными стенами и обугленной ставней. Ни огонь, ни вода никак на него не повлияли.
«Вот что значит — как следует вздрючить прораба!»
— А нафига?
Семёныч замялся.
— Да мы тут с Олегом прикинули — и вал повыше, и ров поширше… не помешают.