— Главное, — не щади. Их пощадишь, они тебя не пощадят. Как ворвешься к Мир-Садыку — самого рубани саблей и лезь в сундук сразу. Там у него — золото и камни драгоценные, и деньги разные, а больше золотые тюмены-падша.
— Ты-то откуда знаешь, чего есть, чего нет в его сундуке? — ворчал Кеймир, а сам думал: «Сперва его самого возьму, а уж потом видно будет...» Батрак четко представил свою кибитку и возле него на цепи — Мир-Садык.
Тихий разговор джигитов вдруг нарушился беспокойным лаем на берегу. Собаки учуяли «гостей» метров за сто от берега. Заливистый лай собак, вопли сторожей-гявда-ров — все смешалось в общий хаотический вой. Теперь и туркменам уже не было нужды таиться. «Скорей! Скорей!» — доносились с киржимов их голоса. Парусники одни за другим быстро причалили к берегу. Суета, тревожные крики и лязг металла... Не слышно уже сторожей: они бросились к своим шатрам. Прежде чем иомуды вскочили на коней, гявдары попрятались в лесу на деревьях. Лишь собаки с истошным лаем увивались за всадниками, но и лай скоро прекратился: сторожевые псы были порублены саблями.
Третий отряд вел сердар Тантры-Кули, ни один раз бывавший в этих местах. Было темно, луна еще не взошла, но сердар безошибочно отыскал лесную дорогу и рысью погнал коня к Ноукенту. За ним, по два в ряд, держась друг от друга на некотором расстоянии, двинулись джьгиты.
Густые непроходимые леса, отделявшие берег моря от персидских селений, хранили мертвую тишину. Они поглощали все звуки, какие раздавались на берегу. Неистовый лай собак поднял на ноги жителей близлежащих сел, но дальние пребывали в сонном покое. Ноукентцы спали крепко еще и потому, что дерзкие иомуды за последние тридцать лет только один раз осмелились напасть на их село, да и то во время войны. Далекое расстояние пугало аламан-щиков. Ночью можно было заблудиться и навсегда остаться у персиян. Да и в случае, если ранят в стычке — нелегко добираться назад, до берега. Однако на этот раз иомуды затеяли крупный набег, решили поживиться добычей в самых богатых селениях.
Отряд сердара открыто, не таясь, ворвался в село и расчленился по дворам. Опять залаяли собаки, заблеяли козы. Всполошились полусонные сторожа в богатых дворах. Загремели выстрелы тут и там. Треск, звон битого стекла, вопли женщин — все смешалось.
Кеймир-батрак, Смельчак и еще несколько джигитов ринулись во двор, по всем предположениям принадлежавший Мир-Садыку. Ударили камнями в ворота. Затрещали, застонали доски, но запоры крепкие. Еще раз ударили — бесполезно. Один из джигитов плеснул на ворота из бурдюка нефтью, чиркнул кремнем, посыпались искры... И запылали ворота, освещая в темноте узкую дорогу над речкой, шумящий водопад и мечущихся по деревне людей. Смельчак снял с седла аркан, пригляделся и, в свете пламени увидел на крыше трубу. Взмахнул над собой арканом Смельчак, набросил петлю на трубу. Полезли один за другим наверх, а с крыши — во двор. Встречный выстрел с айвана сразил наповал одного джигита. Только и успел ойкнуть он. Но не ушел и персиянин, не успел. Кеймир догнал его на айване и сильным ударом раскроил ему череп. Тут же полоснул батрак саблей по окнам, крикнул своим, чтобы шли за ним.