Со своей стороны, Данилу Александровича беспокоило отсутствие быстрой и полной победы. Он прекрасно сознавал опасность такого положения как с чисто военной точки зрения — ибо его неуклонно уменьшавшееся после каждой новой битвы войско все более отдалялось от своих тылов и оказывалось во все более плотном окружении враждебно настроенного населения, имевшего большой опыт борьбы с различными неприятелями, — так и для боевого духа своих ратников. Тревожась за состояние войска, Данило Александрович все чаще лично вникал в дела повседневного управления, предпочитая не передоверять воеводам решения, от которых могла зависеть судьба всего похода.
Однажды, возвратившись с очередного объезда войска, Данило Александрович увидел близ своего шатра незнакомых людей, внешний вид которых указывал на их высокий сан. Князю доложили, что эти люди хотят с ним говорить, но отказались назвать себя, заявив, что скажут свои имена только самому князю.
— Вот как? — с неудовольствием промолвил Данило Александрович. — Не с добрым, видать, делом они пожаловали: честный человек свое прозванье таить не станет. Ну да поглядим, что за гости.
И он медленно подъехал на своем буланом жеребце к невозмутимо ожидавшим незнакомцам, которые при приближении князя сняли шапки и с достоинством поклонились.
— Вы кто такие будете? — сухо обратился к ним Данило Александрович, не сходя с коня.
— С позволения твоей милости, мы желали бы говорить с тобой наедине в твоем шатре, — выступив вперед, сказал старший из них, подслеповатый старик с безбровым восковым лицом.
Данило Александрович нахмурился.
— Говорите здесь, — довольно резко произнес князь, но все же велел бывшим с ним отойти в сторону.
— Да будет тебе ведомо, княже, — торжественно начал старик, — что ты зришь пред собою знатнейших бояр земли Рязанской...
— Ежели Константин Романович желает мира, — холодно перебил его Данило Александрович, — ему надлежит сперва исполнить все мои нароки, кои ему добро ведомы, а уж затем засылать послов.
— Нас послал не Константин Романович, — многозначительно произнес боярин, — хотя речь пойдет именно о нем. Нам не нужна эта распря, княже: твои ратники зорят наши вотчины, вытаптывают посевы, угоняют смердов. Сколько раз мы предлагали Константину Романовичу покончить дело миром! Но он не хочет нас и слушать. И тогда мы подумали, что лучше пожертвовать князем, дабы спасти Рязанскую землю, нежели лишиться и того и другого...
— Так, значит, я вижу перед собою крамольников, предающих своего господина?! — сурово спросил князь Данило. — А вы не помыслили о том, что я могу выдать вас с головою Константину Романовичу, и он повесит вас так высоко, как и приличествует таким знатным особам?