Она слабо покачала головой. Она никогда окончательно не теряла связи с миром и по обрывочным сведениям следила за тем, что происходило, особенно, что касалось войны с Англией. Но последнюю неделю ее внимание было полностью посвящено магистру Жану-Альберту.
— Король Англии Ричард мертв, — холодно ввел ее в курс дела брат Герин. Казалось, он говорил с ней только потому, что монотонный разговор помогал ему вернуть самообладание. — В него попала стрела, его охватил жар, и он испустил дух на руках своей матери Элеоноры.
София смутно вспомнила, что Николас де Витри говорил про королевского гонца, сбившего несчастного Жана-Альберта. Значит, он нес такую срочную весть, что не обратил внимания на невнимательного пешехода.
— Но ведь это же повод для радости, — сказала она. — Старый враг наконец повержен.
— Но уже нашелся новый! — мрачно прошипел брат Герин. — Брат Ричарда Иоанн осмелился передать владения на материке своему маленькому племяннику Артуру, как было уговорено, а его мать наслаждается браком с Гидом Турсом, вместо того чтобы позаботиться о Филиппе. Каждый день можно слышать, как она его восхваляет, как он удовлетворил ее страсть всю ночь...
Он прервался, но не из-за того, что почувствовал стеснение за свои неприличные речи, а потому, что не желал говорить об этом с такой, как она.
— Но как это связано с тем, — спросила София, все еще не понимая всего до конца, — что вы хотите поговорить с Гретой?
— О, несчастные времена! — воскликнул он. — И не только потому, что конца не видно войне Франции с Англией. У нас еще появился новый папа, и этот Иннокентий III в отличие от своего предшественника не желает мириться с тем, что французские епископы самостоятельно приняли решение о расторжении брака Филиппа и Изамбур.
— Но ведь это было так давно! — недоверчиво воскликнула София. — Да и король уже снова женился!
— Агнесса... — сказал брат Герин горько, но в то же время раздраженно. — Несчастная Агнесса после рождения маленького Филиппа-Гупереля впала в депрессию. Она уехала в Фонтенбло, испугавшись, что здесь, в Париже, может встретиться с посланниками папы. А король Филипп находится с ней и пытается убедить ее в том, что никакая сила — даже церковь — не сможет разделить их. Они похожи на двух детей, которые верят, что сбудется все, если только этого страстно захотеть.
В его голосе совсем не чувствовалось снисхождения, а только лишь скука.
— Но почему... почему папа вступился за Изамбур? — спросила София.
— Конечно, не потому, что он настоящий христианин, — пробормотал брат Герин и только тогда поднял глаза на Софию. — О, все намного хуже, чем я когда-то представлял себе... случилось нечто, чего я никак не мог предвидеть... нас всех ожидает большое несчастье...