Монахиня, пришедшая к ним сегодня, рассказывала, что ее принял Спаситель и что он — с лучистыми синими глазами, но окровавленным лбом из-за тернового венка — покрыл все ее тело жаркими поцелуями. Утром она проснулась вся мокрая — и это ничто иное, как святое семя.
Лицо сестры Корделис оставалось серьезным.
— Это может было что угодно, — сказал она серьезно. — Но то, что ты не беременна, это точно. Существует четыре телесных сока — кровь и слизь, желтая и черная желчь. Во все времена существовали эти четыре элемента. Я думаю, что в твоем организме горячее и мокрое преобладает над холодным и сухим. Как ты думаешь, София, как нам ее лечить?
Девочка ответила шепотом, так, чтобы больная не могла ее услышать. Она знала, что некоторые пугаются, услышав, какой метод лечения для них избрали.
— Можно использовать прижигание, воткнуть в тело горячую иглу и выпустить излишние соки.
Сестра Корделис обдумала это предложение и ответила тоже шепотом:
— Это может испугать ее и усилить веру в то, что ее тело действительно пронзают шипы Христова венка.
— Тогда чай из камелии и дикого чертополоха, который помогает при вздутии живота.
— Хорошее предложение, но думаю, она еще несколько месяцев будет оставаться толстой, пока не решит, что родила. Тогда она придет к нам и пожалуется на судороги. Что мы ей посоветуем?
— Корень мандрагоры и омелу, — быстро ответила София. Сестра Корделис кивнула.
— А если ей до этого станет плохо? София ответила, не задумавшись:
— Тогда я предлагаю следующий рецепт: смешать отвар из шалфея с полынной водой и сладким, легким вином, приправить его тмином, перцем и бедренцом, добавить рапсовое масло, воду и яичный желток, перемешать и добавить столько пшеничной муки, чтобы получилось крепкое тесто, которое можно запечь. Больная должна будет употреблять этот пирог маленькими порциями.
Корделис снова кивнула, на этот раз сдержанно улыбнувшись. Она могла хвалить девочку хоть каждый день — повод всегда находился. Но иногда ей становилось жутко от того, что София повторяла тот или иной рецепт так, будто уже сотни раз применяла его, что никогда не забывала названий компонентов, что знала все — и при этом оставалась равнодушной, будто совсем не дорожила своими знаниями.
— Хорошо, — продолжала Корделис. Трезвый ум не позволял ей почувствовать недоверие или испугаться редкого дара Софии, как это делали другие монахини. — Хорошо. Прежде всего, я бы объяснила ей, что Христос никогда не проливает своего семени, потому что он не обычный мужчина, а сын Божий. Она будет стесняться, так что оставь нас наедине.