Видяев отдает приказание – подскакивают двое матросиков, и без церемоний ссыпают немца в люк. Старший майор пишет что-то на листке блокнота, отдает бумажку Видяеву, и обращается ко мне:
– Пошли, Михаил Петрович – и нам, пора уже.
И первым лезет по трапу на "Волк".
Через два часа. Москва, Кремль.
– Значит все жэ наши потомки, Лаврэнтий?
– Так точно, товарищ Сталин. Кодовый сигнал от Кириллова, однозначен. Встреча состоялась, наши потомки из 2012, к нам полностью лояльны. Он пока остается там, для координации и подробного ознакомления. Связь – как условились, на волне подплава СФ, нашим шифром и кодом.
– Можэт всэ ж настоять, идти им сразу в Архангельск? Комиссию по встрече – мы подготовим. Ну а "Шээр" – нэ так уж он нам и нужэн. Вэдь на это раз, флот готов? И в Диксонэ – ждут?
– Во-первых, несколько дней по-большому счету, ничего не решат. Во-вторых, уникальный случай взглянуть на наших гостей "изнутри", как они воюют. В-третьих, не факт что сейчас они будут безоговорочно слушать Кириллова: реально, они пока нам союзники, а не подчиненные. И в-четвертых, от них уже идет важная информация стратегического значения, могущая оказать серьезное влияние на ход Сталинградской битвы.
– Насколько сэрьезное, Лаврэнтий?
– По их словам, послезавтра, двадцать третьего, немецкие танки едва не ворвутся в Сталинград с ходу. Чисто случайно, на их пути окажется наш 1077 ЗенАП, и девушки зенитчицы погибнут все – но сумеют задержать танки на пару часов. Что позволит нашим организовать хоть какую-то оборону. Тогда немецкая авиация нанесет массированный удар, силами до двух тысяч самолетов – город будет полностью разрушен, погибнет очень много жителей, и беженцев. Эти сведения были переданы нам потомками еще раньше – тогда мы рассматривали это, как один из возможных сценариев. Теперь же Кириллов настаивает – надо полагать, имея на то основания – что это реально будет, если мы не примем меры. Особенно при том, что потомки указали нам на достаточное количество упущенных возможностей и прямых ошибок. Так например, наш 282й стрелковый полк, передаваемый в другую дивизию, будто бы простоял в эшелоне в ста километрах от Сталинграда, целых пять дней. И еще подобное – все было в моей записке, товарищ Сталин!
– Это очэнь нэ хорошо – что дэвушки погибают за Родину, в то время как бойцы прохлаждаются в тылу, из-за чьей-то халатности, глупости.. или вредительства. Надеюсь ты уже принял мэры, Лаврэнтий – чтоб сэйчас такого нэ случилось?
– Так точно, товарищ Сталин. Вот, перечень самого необходимого – и еще, указания местным товарищам, что произойдет послезавтра, может найдут что-то еще. Также, я взял на себя ответственность, показать Шапошникову информацию, якобы полученную нашей разведкой.