- Это я на заправочной станции содрал... - сообщил Клецов. - А так по всем местам наклеено... Включая вокзал и магазины. И даже на нашей школе.
Я тупо рассматривала афишку. Выходило так, что Петро оказывался прав. К Гаше в Плетениху мне уже нельзя. Если меня ищут, то прежде всего пойдут по родным и близким. Из родных у меня тут никого не осталось, ну, а домоправительницу Панкратыча вычислить проще простого. Более того, и в город мне теперь даже сунуться нельзя. Да что там город? Наверное, и у гаишников на выездах уже есть что-то похожее. И в кассах на всех платформах для электричек. Как минимум запущен и словесный портрет. Вот только с чего они так переполошились?
Позавчера я еще безбоязненно огрызалась у паспортисток, а сегодня нате вам! Вынь им да положь!
Недооценивала я нашу ментуру, что-то они все-таки нарыли.
- Ты когда вернулась, Лиза?
- Вчера, - механически соврала я.
- Ладно, пусть так... У тебя есть куда смотаться? Место какое-нибудь? Люди? Ну, где-нибудь тебя же ждут? Может, в Москве?
В принципе, я слезы ненавижу, все эти рыдания, причитания, всхлипы и совершенно молчаливые истечения жидкости, которые на мужиков действуют безотказно. Вот Горохова отработанно пользовалась своей слезой как отмычкой. И больше всего я боялась, что этот дурачок решит, что я целиком и полностью сдаюсь на его милость и показываю это ревом. Но сдерживаться я уже не могла.
Солнце померкло, от недавней радости ничего не осталось, что-то в моей душе лопнуло, я осела на чугунный кнехт и заплакала. Гришуня уставился на меня из коляски и, сморщившись, присоединился, протягивая ручки и лепеча отчаянно: "Ай-я-яй!"
Клецов покачал коляску, чтобы его успокоить, но он орал все мощнее, и Петро крикнул мне:
- Как он выключается?
- Отстань...
Клецов сплюнул и куда-то убежал. За цистерной взревело и загрохотало, и он выехал к нам на здоровенном мотоцикле с коляской. Ну, конечно, представить Петра без его железяк было бы трудно: он еще в школе не вылезал с нашей станции детского технического творчества, они там вечно что-то собирали и разбирали и гоняли на картингах - трескучих повозочках на махоньких колесах.
Мотоцикл был старый, кажется "Урал", к которому была присобачена здоровенная никелевая выхлопная труба, обтекаемая коляска была красная, а не синяя, явно от другого экипажа, на громадном зеркальном бензобаке были нарисованы лаковые красные иероглифы, в общем, и дураку было понятно, что Клецов собрал это чудовище из различных составных. От хромированных частей и каких-то зеркал на кронштейнах брызнуло солнце, и Гришуня замолк, зачарованно глядя на невиданную игрушку...