— Что же нам делать? Куда бежать? — воскликнул Бельтран, вскакивая на ноги. — На север, юг, запад или восток? — Его вопрос встретили громовым смехом.
— Мы будем ждать! — загремел в ответ Гуго. — Если эти стены падут, то у нашего отряда есть одна цель: мечеть Омара. И никакой другой…
Его слова потонули в реве труб, блеянии рожков и криках людей. Не успела Элеонора подняться на ноги, как появился запыхавшийся и запыленный вестник, размахивая грубо сделанным распятием — символом власти.
— Мы атакуем завтра, — объявил он.
— Ерунда! — резко возразил Гуго. — Пока что не было…
— Наши предводители, — проговорил посыльный срывающимся голосом, — выехали осмотреть город с Оливковой горы. Из пещеры навстречу им вышел отшельник. Он предсказал, что если «Армия Господа» начнет наступление завтра с первыми лучами солнца, то на исходе девятого часа победа будет за нами.
Гуго и Готфрид старались охладить пыл своих последователей, заверяя их, что командиры просто решили проверить прочность городской обороны. Бельтран согласился с ними и начал кричать о том, что у них нет штурмовых лестниц, таранов и осадных башен.
— Нужна лишь одна лестница, — выпалил вестовой. — И Господь поможет нам в этом.
Весь остаток дня и вся ночь ушли на поиски дерева. Танкред заявил, что он чудесным образом нашел некоторое количество древесины в близлежащей пещере, хотя все знали, что на самом деле он ходил туда облегчиться, ибо мучительно страдал от приступов дизентерии. Как бы там ни было, а необходимое количество дерева все же нашлось, и при слабом свете свечей и фонарей плотники принялись мастерить лестницу из пальмовых стволов, тополя, тамариска и узловатой древесины оливковых деревьев. К рассвету люди Танкреда были готовы и собрались прямо между Новыми воротами и воротами Святого Стефана. Однако Гуго и Готфрид решили не вводить в бой «Братство Портала Храма»; вместо этого они встали на краю холма и начали наблюдать за ходом наступления.
Солнце уже почти взошло и заря освещала окрестности, когда воины Танкреда сформировали «черепаху», сомкнув щиты над головами, и двинулись через ров, чтобы атаковать внешнюю стену. Их сразу же встретил свирепый ураган из стрел и метательных снарядов, низвергаемых защитниками города. Сарацинские и турецкие лучники стреляли, высунувшись за парапет. То тут, то там кто-то из них падал, сраженный франкской стрелой, летел вниз, размахивая руками и ногами, и, отскочив несколько раз от стены, ударялся о землю. Реяли на ветру развернутые знамена и штандарты. Словно злые духи, витали над стенами клубы черного дыма от костров, на которых грелись масло, кипяток и смола. Боевые кличи франков и турок сотрясали воздух. Элеоноре всегда казалось странным, что обе стороны столь рьяно защищали свои верования, но Теодор пояснил ей, что различные группировки мусульман, турок, сарацин и египтян объединяла их твердая вера в то, что Иерусалим действительно является Al Kuds, то есть Святилищем.