— Элеонора, — сказал он, сжимая ее запястье. — Пока все это не началось, помни: ты должна верить мне, потому что я люблю тебя. — И, не ожидая ответа, он растворился во мгле.
Вдруг в землю рядом с ними воткнулась стрела и послышался предупреждающий крик; на стенах заметались огоньки. Да, именно так и началось их опасное приключение в Антиохии, вспоминала Элеонора в своих записях. Вслед за стрелой на землю перед ними упал факел, рождая вокруг островок света. Это произошло так быстро, что у нее не было времени ни ответить, ни тем более подумать о том, что сказал ей Теодор. А Теодор шепотом велел им остановиться. Положив на землю свои вещи и узел со страшным грузом, он подозвал Симеона, и они медленно двинулись вперед. Демонстрируя отсутствие плохих намерений, они подняли вверх руки и стали что-то хрипло кричать на lingua franca. Со стороны турок послышался зычный голос, и Теодор ответил.
— Слава Богу, — прошептал он. — Они впускают нас, а там посмотрим.
Пошатываясь на скользкой поверхности моста, сооруженного из лодок, они перешли реку и медленно приблизились к основным воротам. Послышался скрип, и перед ними упал еще один факел. Снова раздался крик, и Теодор приказал им остановиться. В мерцающем свете факела Элеонора рассмотрела крепкие массивные ворота, металлические заклепки которых тускло поблескивали сквозь железную опускную решетку. Справа и слева возвышались крепостные башни, в узких бойницах которых горели фонари. Ночной бриз разносил запах кипящего масла в чанах, стоявших наготове на парапетах. В основании каждой башни была узкая тонкая дверь с крутыми ступеньками. Двери справа открылись, и чей-то голос выкрикнул приказ.
— Заходите по одному, — прошептал Теодор.
Они медленно приблизились к двери. Каждому пришлось расстаться со своим багажом, и каждого по очереди затолкали внутрь. На мгновение утратив ориентацию в темноте, Элеонора покачнулась, но чья-то рука поддержала ее. Вспыхнул факел, на стенах затанцевали тени, затрещала жаровня. Элеонора удивленно оглянулась, осматривая мрачную камеру с шероховатыми стенами и грязным полом. Она успела заметить чье-то смуглое лицо, тусклый отблеск островерхого шлема и белую накидку Вдали послышался зловещий лязг стали. Чья-то рука тронула ее грудь; раздался резкий, как лай собаки, смех, а потом — быстрый разговор на непонятном языке. Их втолкнули в другую комнату. Элеонора боялась за Имогену, которая казалась сбитой с толку и напуганной. Впрочем, ничего удивительного: ее ни с того, ни с сего буквально силой вытащили из шатра, потом произошла стычка с Жаном и его помощниками, а теперь — это.