Боюсь, на сегодня я отлетался… Как мы там, в Советской Армии, говорили? Масло съели — день прошел. А у меня: в крыло попали — день насмарку. Ну, ничего. И на земле дел много. Та-а-к, а сколько же Тохе звездочек рисовать, что-то я не соображу… Два Ю-52 точно мои. Всего, значит, будет… девять! Ого! Еще одного — и я буду официальным асом этой войны. А совсем еще недавно за десять сбитых представляли к Герою Советского Союза! Сейчас, по-моему, планку подняли… Ничего! Какие наши годы — еще настреляю! Все у нас впереди, лейтенант Виктор Туровцев!
Я как в воду глядел! Инженер эскадрильи Квашнин, только посмотрел на битое крыло и сразу предложил менять плоскости. А что? И так время терять на ремонт, так зачем же чинить поврежденные крылья, когда проще поставить новые? Я был только за. Сбросив парашют, я сказал Тохе, что можно рисовать две звездочки, предупредил, что бы он смотрел внимательно и не превратил «Дедушку» в биплан, хлопнул заржавшего воентехника по плечу, и пошел посмотреть посадку звена Рукавишникова. Замечаний у меня не было. Я крикнул вылезавшему из истребителя Толе, что он остается тут главным, и чтобы он бдил за всем, попросил дежурку и отправился в штаб. Неприятный будет разговор, но его надо начать, точнее — закончить его надо.
Доложив подполковнику Артюхову о проведенном бое, я хлопнул шлем на стол начальства и сказал:
— Вот вы меня все время укоряете, Петр Сергеевич, что нагло я с начальством себя веду, неуважительно… А я вас, видите, — по имени-отчеству…
— Хорош подкрадываться, Виктор! Говори, что хотел?
— Почему от нас утаивают данные радиоперехвата? — резко брякнул я. — Я сегодня голос сорвал, «Скала да Скала…», а «Скала» молчит как рыба об лед, и все тут! А в воздухе — пара мессов, ушли в облака — а откуда выскочат? Сзади, на дистанции открытия огня? В чем я неправ, а? Скажите, товарищ подполковник!
— Тихо, тихо! Остынь, Виктор! Прав ты, что тут сопли размазывать… Все я слышал, всему свидетель. И уже позвонил наверх. Хрюкин, наверное, там уже головы пообрывал кому надо. Этих наведенцев на выносных командных пунктах тоже ведь надо учить, а то посадили за рацию кого ни попадя… Хорошо — если летчик, списанный с боевой работы по ранению… А как из пехоты командир? Во-о-о! И я говорю тоже самое! Но — не при женщинах.
Я обернулся, симпатичная телефонистка, покраснев, спряталась за аппаратом.
— В общем, так, комэск! — хлопнул по столу комполка. — Зеленого змия ты дыманул… подожди, мне где-то записали… сейчас, сейчас… а, вот! Слушай! Капитан Вальтер Целиковски…