Он не первый раз встречался здесь с родственниками, и ему почему-то всегда становилось очень не по себе — вот, сидят люди и ждут приговора своим детям и внукам.
Перу надо было бы взять отпуск по болезни ребенка, но у него не было сил заниматься формальностями. Тем более что Марика взяла такой отпуск, и ни он, ни она не знали, что написано в законе: могут ли взять отпуск по уходу за больным ребенком сразу оба родителя? Наверняка есть какое-то правило. А пока он, чтобы время шло побыстрее, принялся выдумывать ответы на свои мысленные вопросы.
Женщина вдруг подняла голову и спросила:
— Вы папа Ниллы?
Пер молча кивнул.
— А я бабушка Эмиля… он рассказывал про Ниллу. — Она улыбнулась. — Они, похоже, подружились.
— Похоже на то… А как дела у Эмиля? — спросил Пер и тут же осознал, что боится услышать ответ.
Улыбка исчезла с лица его собеседницы.
— Они почти ничего не говорят… мы все время в ожидании.
Пер кивнул. Все в ожидании, и никто не знает, чем это ожидание закончится.
Наконец его впустили в палату к Нилле.
Нилла лежала в полутьме, сжимая свой талисман. Она подняла руку, и Перу показалось, что рука ее стала еще тоньше, а грудь запала.
— Как дела?
— Так себе.
— Болит что-нибудь?
— Нет… — она посмотрела на свой камень, — сейчас не болит… но я так устала… устала от болей, а врачи и сестры все время требуют, чтобы я их описывала. Где болит, какая боль… рвущая, грызущая, колющая, тянущая… а я не знаю, как им описать.
— Это же не экзамен… отвечай, как можешь.
— Я знаю… но когда я говорю, что боль похожа на черное облако, а оно растет и втягивает в себя белое облако, на котором я сижу, они перестают слушать. Это им кажется странным, я вижу.
Они помолчали.
— Нилла… мне нужно уехать ненадолго.
— Куда? Что-то случилось с дедушкой?
Он покачал головой. Он не говорил Нилле, что дедушки больше нет. Успеется.
— Мне нужно съездить в Мальмё… по работе. Завтра вечером обязательно приду.
В Мальмё был самый обычный выходной. По улицам сновали машины, каждые двадцать минут отправлялись паромы в Данию, люди гуляли с колясками, наслаждаясь вечерним солнцем.
Он ехал из Кальмара почти четыре часа. Около трех он припарковал машину в нескольких кварталах от центрального вокзала: там было подешевле — и пошел искать улицу, где располагался ночной клуб «Мулен Нуар».
Клуб не принадлежал к заведениям, которые тратят большие деньги на рекламу. Над входом висела маленькая, с треснувшим стеклом вывеска: «Moulin Noar — Sexshop & Nightclub». Витрины были закрашены черным, да к тому же еще и забраны железными решетками. Пер догадался, что противники порно иногда собираются здесь с плакатами и тухлыми яйцами. Но сейчас улица была пуста.