— Ты пряталась от меня всю эту неделю!
— Как ты сюда попал?
Брин говорила ледяным тоном, упаковывая свой саквояж в маленьком чуланчике. Рик стоял над ней.
— Пэппи дал мне запасную связку ключей. Что ты делаешь?
— Разве не видишь? Упаковываю свои вещи. Ладно, Рик! Давай расстанемся без сцен и глупых церемоний. Пивбар отремонтирован, карета «скорой помощи» куплена, и моя миссия здесь закончена. Я уезжаю.
— Ты собиралась уехать, не простившись со мной?
— Почему же? Мы Могли бы увидеться днем, утром на церемонии передачи «скорой помощи» городским властям. Но ты, конечно, не соизволишь там появиться.
Брин застегнула саквояж и перешла в комнату.
— Брин, — начал Рик, следуя за ней, — я бы…
— Рик, — оборвала его Брин, — буду до конца откровенной. Я хотела уехать сразу же после того, как перегнала сюда карету. Но в комитете не хотели даже слышать об этом. Они настаивали, чтобы я участвовала в церемонии передачи «скорой». Вот и все. А теперь, извини, я очень занята. У меня полно дел перед отъездом.
И Брин принялась упаковывать второй саквояж. Рик некоторое время стоял рядом, потом произнес довольно твердым голосом:
— Хорошо. Я уйду. Но знай: нам сегодня еще предстоит очень серьезный разговор. Будь готова!
— Это звучит как угроза! Или приказание?
— Нет, пока только просьба.
Рик вышел. Услышав, как хлопнула дверь, Брин опустилась на колени и залилась слезами. Наплакавшись вдоволь, она стала медленно упаковывать вещи. Покончив со сборами, Брин несколько минут неподвижно сидела на стуле, тупо глядя в стену. Надежды в душе больше не оставалось…
Когда Брин поднялась на сцену и села за стол рядом с Лайзой и остальными членами комитета, раздались аплодисменты. Было четыре часа дня, зал заливали лучи солнца. Из окон виднелось море, паруса прогулочных яхт у входа в бухту, уголок пальмовой рощи. И вдруг Брин стало стыдно. Стыдно за то, что она хотела уехать, не попрощавшись с этими людьми, с которыми проработала бок о бок все лето. Ведь, несмотря на странности, в характере каждого было одно качество, объединявшее всех их: любовь к своему городу и желание сделать жизнь его обитателей более удобной и приятной. Но тут раздался голос Риты, произнесшей то самое имя, которое Брин сейчас меньше всего хотела услышать:
— А где капитан Парриш? Он должен быть вместе с нами!
Брин сжалась в комок, моля Бога, чтобы он дал ей силы достойно пережить этот час всеобщего внимания.
— О, я уверена, что капитан Парриш непременно придет. — Лайза Мэннинг промолчать, конечно, не могла. И тут она обратила внимание на нездоровую бледность лица Брин: — Дорогая, что с тобой? Ты себя плохо чувствуешь?