Машина остановилась у парадного входа. Потемневшие от времени ступеньки вели к массивной двери, которая сейчас была широко распахнута. На ступеньках их ожидала настоящая делегация. Невысокая седеющая женщина, всхлипнув, бросилась к Джеку и прижала его к груди. Чуть впереди стоял полный господин с багровым лицом, в котором Орландо с трудом угадывал семейные черты Денверов — серые глаза, нос с горбинкой, мужественный овал лица.
Родители отца были, несомненно, потрясены встречей, да и сам Джек выглядел не менее взволнованным, чем они. Орландо почувствовал неловкость. Встреча с этими людьми ничего не значила для него. Ему только предстояло познакомиться с ними и, может быть, полюбить их, но сейчас ему было не по себе. Положение ухудшало еще и то, что про него все забыли. Все глаза были устремлены на Джека, и Орландо ощущал себя лишним. Захотелось развернуться и удрать в спасительную мглу парка за спиной, но приходилось терпеливо ждать, когда Денверы насладятся общением со своим блудным сыном и обратят внимание на его наследника.
— Господи, как ты похож на Джека. Это что-то потрясающее.
Моложавая женщина, робко выглядывавшая из-за плеча мужчины, который горой стоял у нее на пути, наконец-то заговорила с Орландо. Как по команде, все посмотрели в его сторону. Джек Денвер очнулся и понял, что забыл рассказать о самом главном.
— Орландо, мой сын, — пробормотал он.
— Твой сын?
В голосе Присциллы Денвер, матери Джека и бабушки Орландо, прозвучало неприкрытое удивление.
— Простите, я ничего не писал вам о нем… — смутился Джек.
Его редкие письма родителям могли бы послужить образцом лаконичности. Он всегда с неохотой брался за бумагу и ручку, и Присцилла напрасно ждала от сына откровений. Джек едва рассказывал о себе, предпочитая отделываться общими фразами о том, что у него все хорошо. Даже о своей свадьбе с Эшли он упомянул лишь вскользь. Джек прекрасно знал, что его консервативному отцу может прийтись не по вкусу его женитьба на девушке-островитянке. Он не желал, чтобы его отношения с Эшли обсуждались. Джек ревниво оберегал свое счастье. Он получал от Присциллы толстые, обстоятельные письма, а сам посылал коротенькие записочки. Он не написал даже о рождении Орландо и только сейчас понял, как это было жестоко…
Безграничное удивление родственников сменилось восторгом. У Джека есть сын! Охи и ахи заполнили все воздушное пространство. Орландо целовали, обнимали, теребили, и он совершенно запутался в тетях, дядях, сестрах, племянниках и прочих родственниках.
— Извини, сынок. Действительно, как-то глупо получилось. Мне следовало им написать заранее, что мы приедем вдвоем. Хотя они могли бы догадаться, что у меня есть ребенок… — несколько скованно объяснил Джек, когда они остались одни. Ему было стыдно перед сыном.