— Сейчас опасно выходить на улицу без охраны, — заметил он, усаживая Фелицию на стул в прихожей своего небольшого дома, прилегавшего к лавке, и протягивая ей маленькую деревянную чашку с медом. — Вам, норманнам, лучше вернуться на родину и переждать смутные времена там.
Доброе лицо торговца выражало искреннюю озабоченность, но по ноткам раздражения в его голосе женщины поняли, что он осуждает их за столь рискованное поведение.
— Мы не знали, что предубеждения так сильны, — робко вымолвила Эйлит. Теперь, когда опасность миновала, ее начал бить озноб. — Эти негодяи вышли из мясной лавки и неожиданно набросились на нас. — Она повернулась к Фелиции. Та, стуча зубами по краю чашки, никак не могла сделать глоток. — Я наговорила тебе слишком много глупостей, извини. Боюсь, что этим я и накликала беду.
Фелиция покачала головой. Ее лицо приобрело нездоровый землистый оттенок.
— Я тоже виновата, — прошептала она и разрыдалась. — Я хочу, чтобы Оберт был рядом.
За несколько месяцев Эйлит достаточно хорошо узнала свою подругу и не раз восхищалась мужеством, помогавшим ей в чужой по духу и укладу стране; вдали от родины. Временами она завидовала ее изящной фигуре, грациозной осанке и уравновешенным манерам. Но в это солнечное апрельское утро Эйлит вдруг осознала, как призрачно внешнее благополучие Фелиции. Она поняла, что крепкое здоровье и сила характера, присущие ей самой, куда лучшая защита от жизненных невзгод.
Одного взгляда на Фелицию было достаточно, чтобы понять, что она не сможет добраться до дома пешком. Торговец, разумеется в надежде на будущую выгоду, одолжил ей своего пони, и подруги отправились в путь. Фелиция судорожно сжимала поводья, пока молоденький ученик вел их по закоулкам Лондона в сторону предместий, расположенных за старой Римской стеной.
— Эйлит, мне нехорошо… — Застонав, Фелиция прижалась к шее лошади, цокающей копытами по дорожной грязи. — Живот… — Она схватилась за живот с искаженным от боли лицом.
О, боже! Неужели выкидыш?
Стараясь не паниковать, Эйлит ровным голосом произнесла:
— Еще немного, и мы доберемся до дома. Потерпи. Осталось только свернуть за тот угол.
Прикрыв глаза и еле держась за поводья, Фелиция ничего не ответила. Ее качало из стороны в сторону.
— Если ты упадешь, то убьешься сама и погубишь ребенка! — сердито фыркнула Эйлит. — Ты должна держаться, слышишь? — Она подхватила подругу за бедро.
Тяжело дыша и по-прежнему не говоря ни слова, Фелиция крепко сжала поводья.
Эйлит оттеснила ученика торговца в сторону.
— Я поведу лошадь, а ты смотри, чтобы госпожа не упала, — властно распорядилась она.