Унимая дрожь в руках, Харлоу поехал домой, внимательно следя за тем, чтобы ненароком не превысить скорость, не забыть включить сигнал поворота, и свято соблюдал все прочие правила уличного движения. Он не хотел, чтобы регулировщики остановили его машину. Нет, ни в коем случае! Они ведь могли отобрать пистолет!
Он изнывал от нетерпения, ожидая, чтобы экономка и кухарка наконец убрались, а тогда, слыша, как колотится сердце, сел к кухонному столу и зарядил «Смит-Вессон», вложив разрывные пули в каждую камору.
«Будет только справедливо, если я убью ОНО в комнате развлечений. Ведь там ОНО воспользовалось падением напряжения и убило моего деда, когда реле не сработало, и свет погас. Убило его ночью, во тьме, именно так, как я его убью».
Харлоу взял очки ночного видения, надел их и приладил к голове, старательно избегая случайно включить усилитель.
«Ни в коем случае нельзя перегрузить очки, пока еще светло. Лучше дождаться глубокой ночи. Да, именно глубокой ночи. Вот, когда я это сделаю. Когда тьма заполнит все уголки и закоулки в доме. Честная игра и все такое прочее».
Харлоу испустил смешок, хриплый от страха, но тут же плотно сжал губы, чтобы не выдать тайны.
Уже приближалась полночь, когда — с револьвером в руке, с очками на лбу — Харлоу вышел из кухни, зажигая лампы впереди, гася их позади.
«Не хочу, чтобы где-то осталась горящая лампа, когда я щелкну последним выключателем и погружу все во тьму».
Его сердце стучало от ужаса.
Но потные пальцы сжимали револьвер сорок четвертого калибра.
Наконец он вошел в комнату развлечений.
Ловя ртом воздух, он прошел по ней, гася все лампы, кроме одной, и тени прокрадывались внутрь, сгущались вокруг.
Весь скользкий от пота, ощущая сухость во рту, Харлоу вытер ладони о брюки и взвел курок.
Протянул дрожащую руку к выключателю последней лампы… и заколебался.
«Ну, давай, Харлоу! У тебя револьвер, у тебя очки. Ты разделаешься с этой мразью».
Еле дыша, Харлоу погасил последнюю лампу.
Чернота заполнила комнату.
«Господи Иисусе, я не могу… ОНО…»
Сдержав вопль, Харлоу сдернул очки на глаза и включил их. Усилитель света заработал на полную мощность, и Харлоу увидел…
«Господи, я вижу!»
… в конусе поля зрения зеленоватые прозрачные очертания предметов. Но все равно, он же видит!
Держа перед собой тяжелый револьвер со взведенным курком, Харлоу резко поворачивал голову туда-сюда, выглядывая, высматривая… что? Он не знал. То, что прячется там. ОНО.
— В-выходи, задница! — крикнул он пронзительным, надрывающимся голосом. — К-к-козел трахнутый!
Налево-направо направлял он конус своего поля зрения.