— Что с тобой? — повторила она, глядя поверх очков, которые надевала для чтения.
— Что со мной? Хм... — Кэндис притворно задумалась, процокала каблуками мимо матери и уселась в кресло рядом с ней. — Дай подумать. Я жива и даже здорова. И очень бодра. Мой парень оказался нечистоплотным подлецом, но это ведь не повод накладывать на себя руки, правда? Я же ничего не хочу ему доказывать... Так что я учусь жить по-новому, и мне очень интересно.
— Ты выглядишь слишком агрессивно. Красное платье, черное болеро, черный пояс... Даже белая отделка смотрится как-то холодно...
— Вот именно так я себя и чувствую. Агрессивной и холодной.
— Надеюсь, это скоро пройдет?
Кэндис коротко хохотнула. Да уж, маме наверняка не терпится поскорее увидеть ее в кремовом шелке!
— Вряд ли. Но знаешь, мам, я ведь даже в красном и черном останусь твоей дочкой, правда?
— Моя дочка мне больше нравится в белом и голубом, — строго заметила миссис Барлоу и выразительно поджала губы, заметив красные туфли Кэндис.
Кэндис только пожала плечами: мол, а что делать-то?
Она рассчитывала, что на этом тема себя исчерпала, но не тут-то было.
— Кэнди, я бы хотела, чтобы ты переоделась к ужину.
Кэндис обомлела:
— Мама, мне двадцать шесть...
— Твой наряд сегодня неуместен. Самовыражение — это прекрасно, доктор Диззи говорит, что если мы не станем давать волю своим порывам, то превратимся в невротиков, но...
— Я что-то пропустила? — сухо поинтересовалась Кэндис. Меньше всего на свете ей хотелось сегодня быть «послушной дочкой». — Какое-то семейное торжество? Праздник?
— У нас важные гости, — веско объявила миссис Барлоу.
— Да? А кто?
— Мистер Джеймс Сидни. Насколько я понимаю, это потенциальный инвестор отца. Ты в курсе, они собираются расширить производство, построить заводы в Индии и Корее...
— Слышала.
— Так вот, вряд ли ему понравится женщина-вамп, которую ты тут изображаешь.
Кэндис почувствовала себя так, будто ей дали пощечину. «Изображаешь»?! Промелькнуло воспоминание об Брэндоне. И что тут приятного?
— А при чем тут я? Он в меня, что ли, собирается вкладывать деньги?
— Не спорь.
— Мама, ты знаешь, сейчас не лучший момент, чтобы на меня давить. Моя нервная система в таком шатком состоянии... Вдруг я сорвусь?
— Как сорвешься? Куда сорвешься? Я же ничего особенного от тебя не требую. Просто покажи себя с лучшей стороны.
— Для кого лучшей? — усмехнулась Кэндис.
— Для всех.
— Мам, а знаешь... Вдруг у меня только одна сторона?
— Еще вчера...
— Не было никакого вчера. — Кэндис уронила слова, как камни в воду.
— Кэнди! — В глазах миссис Барлоу стояли слезы.