Сильвия прекратила смеяться. Мартин все сильнее сжимал ее голову, и было видно, что он рассержен не на шутку.
— Перестань, мне больно! — воскликнула Сильвия, вырываясь из его рук. — Ты сошел с ума, если возомнил себя способным покорить Сильвию Даймонд! Да, все было великолепно, я очарована твоей игрой на флейте, ты понравился мне как мужчина, но я не желаю больше иметь с тобой дела. Извини, но такова моя воля. И никому, слышишь, никому я не позволю мне перечить! Ты прав: кто ты такой, чтобы хотеть меня?
Сильвия бросала в лицо Мартину жестокие слова, а внутри у нее все сжималось от боли, словно не ему, а ей приходилось выслушивать это. Что я делаю?! — проносилось в ее голове. Ведь он уйдет, уйдет навсегда! Он не простит мне этих слов. Он слишком горд, чтобы позволить женщине, пусть даже той, которую боготворит, так обращаться с собой!
Будто в подтверждение ее мыслей, Мартин, мрачный, как грозовая туча, молча развернулся и быстрым твердым шагом покинул квартиру мисс Даймонд. Навсегда! — обреченно подумала Сильвия и вздрогнула от громкого стука, с которым закрылась дверь.
Женщина без сил опустилась на кровать. Вот так ужасно начался день, наступления которого она никак не хотела. Мартин, Мартин… Пусть я останусь блистательной мисс Даймонд. Ради тебя, ради твоей свободы. Ведь у тебя ее гораздо больше, нежели у меня, что бы ты ни говорил. Я не могу быть твоей, об этом мне остается только мечтать… С какой радостью я променяла бы свет рампы на один день с тобой! Но пусть все останется по-прежнему: ты будешь сочинять музыку и играть ее для вечно спешащих горожан, а я буду услаждать публику, привыкшую видеть во мне только красивую оболочку. Ты же сам один из них…
Зная, что обманывает себя, Сильвия попыталась больше не думать о случившемся. Но никак не могла забыть глаза Мартина, такие чистые, наполненные любовью и немым призывом поверить в его искренность. Нет, он не один из них… Он единственный, кто любит тебя по-настоящему! — кричало ее сердце. Но Сильвия предпочла не слышать его, заглушив эти стенания громким, чересчур беззаботно звучащим смехом, разносящимся по пустым комнатам ее великолепной, но безжизненной квартиры.
После спектакля, который отыграла блестяще, бросив все силы на алтарь Театра — единственной в ее жизни любви, как она убедила себя, — Сильвия, как обычно, удалилась в гримуборную. О Мартине и о том, что в ее душе что-то перевернулось за прошедшие сутки, актриса старалась не думать. Но, оказавшись наедине с собой в маленькой уютной комнатке с большим трюмо, которое часто заменяло ей собеседника, Сильвия вновь затосковала. Ей вдруг безумно захотелось, чтобы сейчас отворилась дверь, вошел Сэмюэль и принес охапку цветов, а вместе с ними скромный и милый букет фиалок. С каким упоением бы она вдохнула тонкий аромат цветов, ощутила нежность лепестков на своем лице!