— Ты не поверишь, но некоторое время назад я летала в город, где мы повстречались. И именно для того, чтобы найти тебя. Если бы мои поиски увенчались успехом, я не стала бы обвинять тебя во всех смертных грехах и упрекать во лжи. Единственное, чего я тогда желала, — увидеть человека, который был для меня дороже всех на свете, любимее, желаннее. Прижаться к его груди и слушать стук наших сердец. Вот и все… И мне было бы совершенно неважно, остался ли ты прежним бедным уличным музыкантом или стал птицей высокого полета… как теперь.
— Какая же ты наивная, Сильвия! — Женщина с надеждой взглянула в его глаза, но вместо тепла увидела в них лишь насмешку. — Ты всерьез полагала, что я останусь прозябать в своей жалкой конуре и ждать твоего снисхождения? Ты не знала меня, если надеялась застать нищего музыканта там, где считала, было его место. Как жаль, что я не оправдал твоих надежд! Конечно, для тебя было бы гораздо удобнее, если бы так оно и случилось. Но должен признаться, моим успехом я обязан… тебе. Да-да! Если бы мисс Даймонд когда-то не посмеялась над моими чувствами только лишь потому, что я беден и никому не известен, я не стал бы тем, кого ты сейчас видишь перед собой. Когда я оставил попытки узнать о тебе хоть что-то, я вдруг отчетливо понял, что не могу потратить время, отпущенное мне Богом, впустую. Коли любимая женщина отказалась от меня, я должен стать таким, как она, — богатым и знаменитым.
— О, Мартин! — В глазах Сильвии блеснули слезы. — Ты же знаешь, что я любила тебя! И мне было совсем не важно…
— Не важно?! — взорвался Мартин. — Если бы это было не важно, ты согласилась бы жить со мной, несмотря ни на что! Но я понимал, что для тебя отказ от богатства и славы подобен смерти! Однако посмотри на меня: оставшись со мной, ты бы не потеряла ничего, а только приобрела.
— Но я была бы не актрисой, а лишь твоей… женой.
— Нет, ты была бы счастлива и сделала бы счастливым меня, — неожиданно мягко и тихо произнес Мартин, наклоняясь к ней. — Но пусть все будет так, как есть, — резко добавил он и отстранился.
Сильвия хотела уже согласиться с предъявленными ей обвинениями, понимая, что этого упрямца проще оставить при его мнении, чем переубедить, но, вспомнив о Марте, воспрянула духом.
— Нет, Мартин. Ты можешь думать обо мне все, что тебе заблагорассудится, я не стану больше оправдываться. Однако ты не можешь теперь снова исчезнуть из моей жизни… и из жизни нашей дочери!
— Нашей дочери? — повторил мужчина, непонимающе глядя на Сильвию. — Ты в своем уме?
— Возможно, я и не в своем уме, но наша дочь, Марта, родилась ровно через девять месяцев после нашей первой ночи. И она настолько похожа на тебя, что я при всем желании не могла ни на день, ни на час забыть о тебе. К тому же она столь же упряма и твердолоба, одержима и своенравна, как ее отец!