Он должен отодвинуться… но ноги не слушались его. Сознание того, что нужно отступить, исчезло, на смену ему пришла намного более сильная потребность.
Нет. Мэтью отвернулся от нее. Нужно делать то, что он решил, и не обращать на Дженнет внимания.
Пораженная справедливостью его слов, Дженнет толкнула его в грудь. Три раза она оказывалась между его телом и другим предметом и ни разу не сопротивлялась. Наоборот, она упивалась его запахом и силой его упругого, сухощавого тела, почти касавшегося ее тела. Боже, помоги ей!
— Уверена, ты ошибаешься, — без колебаний заявила Дженнет.
— Ты пытаешься убедить меня или себя? — с усмешкой уточнил Мэтью и, скрестив руки на груди, небрежно прислонился к бильярдному столу.
— Никогда в жизни не встречала таких невыносимых людей.
— Скажи мне, Дженнет, неужели это так ужасно, если нам придется пожениться? Ты не сможешь вытерпеть моих поцелуев?
— Как ты смеешь оскорблять меня таким вопросом? — С горящими от смущения щеками она взглянула в лицо Мэтью.
— Мои извинения, — тихо сказал он.
— Для меня это будет просто невыносимо, — солгала Дженнет, подобно ему, скрестив на груди руки. Она ни за что не позволит ему догадаться, какое воздействие он оказывал на ее чувства.
— Невыносимо? — Он тихо усмехнулся. — Не может быть, чтобы ты на самом деле так думала.
— Совершенно невыносимо, — стояла на своем Дженнет.
— Лжешь, — бросил он, и в его серых глазах вспыхнуло негодование. — Ты не сделала ничего, чтобы найти мне действительно достойную невесту, и тем самым получила возможность оправдать свою совесть, когда окажешься замужем за мной.
— Это полнейшая бессмыслица, — возразила она, от возмущения всплеснув руками.
— Правда? — Мэтью снова шагнул к ней. — Можешь сказать себе, что исполнила свой долг — ты нашла мне несколько подходящих юных леди. Но ты никогда не признаешься в правде — что специально приняла в этом участие, чтобы могла выйти за меня замуж, не чувствуя за собой вины.
— Ты совсем лишился рассудка! — Такая заманчивая мысль никогда не приходила Дженнет в голову.
— Думаешь, я не чувствую такой же вины? — спросил он.
— Тебе не за что чувствовать вину. Ведь это я убила моего жениха.
— Докажи это мне, — тихо сказал он. — Докажи это себе.
— О чем ты? Что доказать?
— Поцелуй меня, Дженнет. — Он стал прямо перед ней. — Покажи мне, насколько тебе будет противно, если придется поцеловать меня.
— Никогда. Мы уже целовались прежде, и ничего. — Она отчаянно лгала, чтобы не поддаться на его провокацию.
— Тот поцелуй можно считать только прикосновением губ. Я говорю о настоящем поцелуе, Дженнет.