Убийство в особняке Сен-Флорантен (Паро) - страница 23

. Фасад особняка Сен-Флорантен смотрел на маленькую площадь; с одной стороны въезд на площадь преграждал фонтан, с другой открывался проход в сады Тюильри. Два высоких благородных этажа с узкой балюстрадой под кровлей венчал лепной щит с оружием и две декоративные вазы. На улицу Сен-Флорантен выходил стройный портик, украшенный гербом хозяина, который поддерживали два мифологических божества. На четырехчастном гербовом щите разместились по диагонали два лазоревых поля, усеянных золотыми пятилистниками с горностаями рода Фелипо, и два желтых поля с тремя зелеными колотушками.

Зная Сен-Флорантена, нынешнего герцога де Ла Врийера, с первых шагов своей работы в полиции, Николя часто задавался вопросом, в чем секрет его потрясающей карьеры, начавшейся пятьдесят лет назад в королевских советах и выстроенной исключительно на безоговорочной личной преданности Людовику XV. Ни в городе, ни при дворе министра не любили. Завидуя его влиянию, злословили о его слабодушии и застенчивости. Его имя олицетворяли с произволом и «письмами с печатью». Мадам Виктуар считала его глупцом, другие, напротив, подчеркивали его покладистый характер и умение находить компромиссы, не умаляющие авторитет трона. Он неоднократно изъявлял Николя свое благоволение, однако последнее дело, куда оказался замешанным кузен Ла Врийера, герцог д'Эгийон, похоже, настроило его против комиссара.

Николя перевел взор на дом, чьи размеры и благородные формы соответствовали, скорее, небольшому дворцу, позволяя судить о высоком положении его владельца. Он вспомнил слухи относительно сомнительного морального облика министра. Живя в Париже, герцог вел распутный образ жизни, окружал себя продажными женщинами и забросил собственную жену ради любовницы, Мари-Мадлен де Кюзак, маркизы де Ланжак, благоговейно именуемой им «прекрасной Аглаей». Придворные сплетники утверждали, что эта женщина спекулировала влиянием своего любовника и торговала «письмами с печатью». И, похоже, они не ошибались. Герцог пристроил всех детей «прекрасной Аглаи», происхождение которых было более чем сомнительно. После смерти Людовика XV новый монарх стал вводить моду на пристойные нравы, и герцогу пришлось отказаться от встреч с красоткой. Однако она продолжала появляться в обществе, стала причиной дуэли и даже нанесла оскорбление суду. В конце концов ей приказали не приближаться ко двору ближе чем на пятьдесят лье, и она удалилась к себе в поместье близ Кана. Вынужденная разлука сильно подорвала здоровье ее любовника.

Николя направил свои стопы в особняк. Внушительного вида швейцар, весь в серебре, встретил его весьма надменно, однако, услышав его имя и звание магистрата, заметно потеплел. Его провели через парадный двор, затем, преодолев несколько ступенек крыльца, он прошел в вестибюль, где его ожидал следующий лакей. У нескольких попавшихся по дороге ему на глаза слуг вид был крайне сосредоточенный: никто из них даже не посмотрел в его сторону. Поднимаясь по парадной лестнице, он любовался живописными аллегориями благоразумия и силы. На втором этаже его провели через анфиладу прихожих и вывели непосредственно к рабочему кабинету министра. Лакей тихонько постучал в дверь; в ответ раздался знакомый голос. Открыв дверь, лакей пропустил вперед гостя и моментально исчез. В сером фраке и без парика, герцог де Ла Врийер полулежал в кресле возле большого мраморного камина. Со времени их последней встречи он очень изменился: похудел, сгорбился, щеки запали. От маленького круглого человечка, которого некогда знал Николя, не осталось ничего.