Оставалось дождаться, когда прибудут носилки, вынести останки из подвала и отвезти их в мертвецкую, где их подвергнут вскрытию. Не исключено, что результаты вскрытия направят следствие по новому пути. А пока он решил произвести небольшое деликатное расследование. Раз невозможно ничего извлечь из окружающей труп грязной кровавой жижи, значит, надобно изучить окрестности, где кровавые следы, без сомнения, разойдутся в разные стороны, и он сможет проследить, куда они приведут. Следы покрывали пол сплошным ковром: слуги натоптали во всех помещениях кухни. Впрочем, ничего удивительного, ведь они сбежались на помощь раненому дворецкому, а потом относили его к нему в комнату. В шкафу он нашел несколько ножей, как две капли воды похожих на нож, оброненный рядом с телом дворецкого. Интересно, нож взяли на кухне или убийца принес его с собой? Как и следует в хорошем доме, во всех кухонных помещениях царила образцовая чистота, о чем свидетельствовала начищенная до блеска утварь. Уборку здесь явно проводили тщательно и ежедневно, быть может, даже делали перепись утвари… Эта мысль потянула за собой следующую, на его взгляд, бесспорную: рана на шее молодой женщины, широкая, глубокая, с рваными краями, не могла быть нанесена кухонным ножом с деревянной ручкой. Чтобы понять, как был ранен Жан Миссери и не воспользовался ли преступник тем же самым орудием, каким он ударил горничную, следовало осмотреть рану дворецкого. В зависимости от результатов осмотра расследование вполне может обрести новый поворот.
Он вернулся к следам на полу. Отпечатки, обнаруженные им на внутренней лестнице, соединявшей антресоли с первым этажом, не давали ему покоя. Встав на цыпочки, он пошел но следам, стараясь обходить запачканные места, чтобы не добавлять к имевшимся отпечаткам свои собственные. Бурая дорожка привела его в проход, ведущий во двор. Пересекая незапятнанный участок, он снял башмаки. Ни в прачечной, ни в прилегавшем к ней дворике он не обнаружил ничего подозрительного, равно как и на лестнице, ведущей в погреба. Тогда он решил еще раз проделать путь, пройденный им вместе с Провансом, иначе говоря, дойти до внутренней лестницы. Найдя в оранжерее лейку с водой, он тщательно вымыл подошвы своих башмаков. На лестнице он опустился на колени и убедился, что кровавые следы успели почернеть. Добравшись до антресолей, он засомневался, надо ли продолжать изыскания на втором этаже, где находятся апартаменты министра. Хотя, собственно, он ничем не рискует. Вряд ли его упрекнут в нескромности, да и след наверняка окажется ложным. Обнаруживший труп Прованс мог подниматься по этой лестнице, наследить, а потом, заметив, что у него запачкались башмаки, сменить их или вымыть. Пока он обдумывал эту гипотезу, внутренний голос нашептывал ему, что он совершенно прав в своем упорстве и надобно слушать интуицию, которой он, наряду с разумом, уже много лет руководствовался в своей работе.