— Сударь, с кем имею честь?
— Комиссар Николя Ле Флок. Мне поручено вести расследование. А вы, сударь?
— Доктор Жевиглан. Меня вызвали сегодня утром, когда произошло несчастье. Молодой женщине мое искусство уже не могло помочь. Что же касается этого господина, то фортуна пожелала, чтобы лезвие ножа, скользнув по ребру, не задело ни одного жизненно важного органа. Полагаю, он поправится.
— Он пришел в сознание?
— Нет, и это меня беспокоит. Его рана не настолько тяжела, чтобы надолго погрузить его в состояние беспамятства. Боюсь, причина здесь в ином. Удар при падении или воспаление оболочек мозга. Как это лечить? Наша наука только учится бороться с подобными симптомами.
Николя с удовольствием слушал речь доктора. Он был рад, что тот не подражал надменным педантам, каковыми часто являлись его собратья, и не пытался ввести его в заблуждение. С достойной похвалы простотой и скромностью он говорил о непознанных болезнях, которые ему приходилось выявлять и лечить.
— Могу я посмотреть на рану?
— Безусловно. Вы увидите, что кровотечение почти прекратилось и рана чистая. Слегка приподнимите повязку. Вот, смотрите, все чисто.
Комиссар склонился над распростертым телом.
Порез со скошенными краями рассекал брюшную стенку в области подреберья. «Ничего общего с зияющей дырой на затылке горничной», — подумал он. Кухонный нож прекрасно подходил в качестве орудия, которым порезали дворецкого.
Для очистки совести он все же задал вопрос. Ответ доктора не удивил его.
— Совершенно очевидно, что такую рану легко нанести кухонным ножом соответствующего размера.
— А что вы скажете о ране молодой женщины?
— Вам, дорогой, надобно найти пробку, способную заткнуть ту дыру!
— Мне надо задать вам еще один вопрос доктор, и прошу нас честно на него ответить, — продолжил Николя. — Исходя из характера повреждения вашего пациента, можете ли вы сказать, что господин Миссери покушался на самоубийство, как некоторые свидетели пытаются меня в этом убедить?
Собеседник с сомнением покачал головой.
— Люди часто говорят то, чего не знают. Хочу обратить наше внимание на одно важное обстоятельство, хотя, возможно, вам оно и покажется незначительным: разве человек, замышляющий самоубийство, станет наносить себе удар справа, рискуя повредить печень и скончаться в страшных мучениях? Выбор смерти при помощи клинка предполагает удар в сердце, а следовательно, в левую часть груди. Заметьте, у меня нет оснований поддерживать ту или иную гипотезу. Однако представим себе, что кто-то решил убить дворецкого. Он подкрался к нему сзади и, зажав, словно тисками, левой рукой голову, правой нанес удар кинжалом. Общая ошибка, всегда совершаемая в пылу нападения. Раненый, потеряв много крови, лишился чувств, и нападавший вполне мог поверить, что его удар оказался смертелен. Но возможно, моего пациента хотели не убить, а всего лишь оставить лежать на месте преступления, дабы подозрения пали на него.