— Однако, красивая девица, — заметил Семакгюс. — Какая температура была на кухне в особняке Сен-Флорантен?
— Холодно, как на улице, — ответил Бурдо. — Накануне, в воскресенье, там ничего не готовили, а огонь в печах, плитах и каминах погасили еще в субботу вечером.
Оба хирурга принялись ворочать тело. Семакгюс взглянул на часы, что-то тихо сказал Сансону и задумался.
— Мы полагаем, — начал палач, откашлявшись, — что вряд ли нам удастся точно определить время смерти. Скорее всего, она случилась между десятью и двенадцатью часами вечера.
Николя не сумел скрыть своего изумления.
— Я рад, что ваша наука совпала с моими предположениями. Но все же, нельзя ли сказать точнее? Полагаю, вы понимаете, что от вашего заключения зависит спокойствие невинных людей.
— Юнец дерзает учить нас нашему ремеслу, — проворчал Семакгюс. — А ведь мы сами когда-то приобщили его к хирургии, поставленной на службу правосудию!
Все расхохотались. От смеха Бурдо выпустил несколько клубов дыма, а Николя так расчихался, что долго не мог успокоиться. Он был прав: соприкосновение с насильственной смертью, жуткой своей осязаемостью, порождало непредсказуемые взрывы хохота, отчасти наигранного и вымученного. Пользуясь передышкой, каждый старался унять свои чувства, а порой и страх.
— Увы, — ответил Сансон, — ваш вопрос содержит в себе ответ. Низкая температура в помещении, без сомнения, замедлила некоторые естественные процессы. Это усложняет нашу задачу и не позволяет вынести более определенного вердикта.
— Относительно времени, — уточнил Семакгюс.
Доставая из деревянного, покрытого лаком чемоданчика сверкающие инструменты, он перехватил любопытный взор Николя.
— Любуетесь моим сундучком? Его вы еще не видели. Я привез его из Голландской Индии. Это единственный экземпляр, вырезанный из цельного куска гнилостойкого железного дерева.
— Полагаю, — промолвил Николя, предвосхищая объяснения друга, — он пересек немало морей и океанов, ведь его стенки не боятся ни соли, ни сырости.
— Совершенно верно, я приобрел его, чтобы предохранить инструменты от ржавчины. В остальном, как я уже сказал, если вы хотите знать причину смерти, то она налицо. Вы согласны, дорогой коллега?
При этом обращении Сансон радостно улыбнулся, и они вновь склонились над телом. При каждом вскрытии Николя невольно сравнивал обоих анатомов с двумя воронами, которых в детстве он однажды увидел на тропинке, бегущей по берету Вилена: птицы трудились над трупом сдохшего животного. Согласно сложившемуся ритуалу, некоторое время хирурги обменивались репликами, не переставая при этом ощупывать рану на шее и производить замеры.