А если он попытается сделать это еще раз, подумал Том. Сможет ли он это повторить, он не был в этом уверен. Но все, же он сел на кровать и попытался расслабиться, вспоминая, как он добился этого в прошлый раз. Ничего не произошло, Том разочаровано вздохнул и задумался. Значит надо попытаться по - другому. Тогда в прошлый раз он вспоминал о своем прошлом. Самые приятные и грустные моменты детства. Может попробовать это сделать еще раз, задуматься о том, что было и чего уже никогда не вернешь. Он вспомнил Роджера и его компанию, вспоминал, каким был Роджер, как он досаждал воспитателям, как издевался над Томом. Не большое чувство гнева вспыхнуло в его сознании и он почувствовал крохотный огонек который отозвался в нем, он вспыхнул тотчас погас как будто его и не было. Том почувствовал себя уверенней, он забрался на кровать с ногами и стал вспоминать, что происходило с ним, когда он чувствовал это. Когда ему было 9 он точно помнил, как будто это было вчера, что увидел около себя радугу, потом, когда был новый год его, охватило странное не понятное чувство, несколько раз он видел фигуру в сером, но теперь почему-то плохо помнил, где и когда. Когда выходил из кабинета директора он ее точно видел и на улице - это было сегодня. Но как он смог вызвать это состояния Томасу плохо помнилось. Он встал с кровати и стал ходить по комнате продолжая обдумывать то, что с ним происходило. Я искал покой и власть над собственным умом, я хотел одиночества все эти моменты, я был самим собой ни больше, ни меньше, наконец-то догадался Том. Он снова успокоился, только теперь не расслаблялся, а наоборот старался полностью контролировать свое тело, властвовать над ним. И вот тогда он, наконец, почувствовал, только это было не общее ощущение или эйфория, или состояния полета это было все в одном. Как будто Томас мог дотянуться одной рукой до небес, уничтожить все на своем пути, повелевать, контролировать, быть всесильным. Это было для Томаса странно и не понятно. Он смотрел на мир, на свою комнату как то по - другому, не так как прежде. Несколько минут он чувствовал себя необыкновенно счастливым. А потом понял, что это глупая тупая радость, не переносящая ему того счастья и душевного покоя в котором он нуждался. Томас понимал, он был от этого сильнее, но не счастливее. Он был все во лишь мальчиком, одиноким и не кому не нужным мальчиком. И чувства страной не понятной всесильности не переносило ему большого счастья - наверно он получал гораздо больше удовольствие, смотря на окружающую его природу. Разделяя радость других детей приюта как свою, видя, как усыновляют других, он радовался, так как будто усыновляют его самого. Да у Тома не было друзей, никто не обращал на него внимания, для всех он был все во лишь одиноким мальчиком. Но у него была одна черта, которой не была, пожалуй, не у кого другого в приюте. Он не умел завидовать, и не был злапаметен. Он мог простить людям, то что не простил бы ни кто другой.