— Меня не пустили даже во двор! В главном зале подготовили место для гробов. Погребальная служба должна пройти завтра в Театинской церкви. Затем тела повезут обратно к Рюиссекам, где в местной церкви их похоронят в фамильном склепе. Я смог разглядеть лишь свет факелов и широкие черные траурные ленты с гербами.
— Вы ни с кем не разговаривали?
— Попытался, но тут же нарвался на оскорбления. Какие надменные эти аристократы, как груба знать…
Он запнулся и смущенно взглянул на Николя. Это не прошло незамеченным. В глубине души Николя не мог разобраться с чувствами, которые внушало ему его происхождение, когда он отказался от своих привилегий. Перстень с печаткой был лишь знаком уважения и памяти о маркизе де Ранрее, но с не меньшим уважением он относился к канонику Ле Флошу, человеку из народа, более того — из крестьян.
— Бурдо, я думаю о том, что нам следует провести одну полицейскую операцию. Сейчас я расскажу вам все как есть… Нам нужно вернуться в Гренель и найти средство проникнуть в дом. Мне необходимо еще раз, более тщательно, обыскать комнату виконта. Это можно сделать ночью. Я подумал о том, что мы могли бы попросить помощи у Пикара, мажордома. Он честный человек, и именно он передал мне письмо графини, но я боюсь повредить ему. Несомненно, мы можем пробраться к флигелю сзади, но как попасть внутрь без шума и взлома?
— Через круглое окно.
— Какое круглое окно?
— Вспомните туалетную комнату. В ней есть высокое круглое окно с поворотной рамой. Во время нашего последнего визита я сломал ее механизм. Если этого никто не заметил, — а я надеюсь, что этого не случилось, со смерти виконта в комнату никто не заходил, — достаточно лишь толкнуть раму, чтобы открыть окно и проникнуть внутрь. Мы сможем добраться до окна с помощью приставной лестницы, которая наверняка найдется в парке.
— В каморке садовника. Бурдо, снимаю перед вами шляпу. Но зачем вы это сделали?
— Я что-то предчувствовал. Видя, как все оборачивается и сколько перед нами ставят препятствий, я засомневался, что нам сразу удастся что-то обнаружить, а вернуться туда еще раз будет почти невозможно. Нужно было обеспечить себе средство еще раз проникнуть в дом. Однако, Николя, не забывайте о последствиях. Если нас поймают, пощады не будет: нас наверняка отправят в тюрьму или во французские колонии, к ирокезам.
Николя расхохотался. Бурдо, конечно, был прав: в их предприятии была доля риска, и если их поймают, скандал будет таким, что судебное ведомство вряд ли сможет им помочь. И все же Николя был уверен, что важные детали, необходимые для разгадки этого дела, оставались в Гренеле. Теперь он жалел, что не уделил больше времени исследованию этого места в тот момент, когда они обнаружили «самоубийство» виконта.