— Я люблю тебя, — тихо промолвил Сол.
Эрика уставилась на свои сжатые кулаки. Черты ее лица немного смягчились.
— Единственный человек, которого я люблю больше тебя… любила больше тебя, — это наш сын.
— Вы двое должны уйти, — раздался голос отца Чена.
Сол и Эрика повернулись к открытой двери и увидели на пороге священника со спрятанными за спиной руками. Сол не сомневался, что в них оружие.
В коридоре хлопнула дверь, и через мгновение рядом с отцом Ченом возник худой священник, тот, который встретил Сола. Руки его также были убраны за спину.
Тут Сол догадался, что в трапезной установлены скрытые микрофоны.
— Вы слышали слова Эрики. Там нас ждет ловушка, устроенная Хабибом.
— Это домыслы, — отмахнулся отец Чен. — Бездоказательные. Может, она специально все придумала, чтобы я поверил и позволил вам двоим остаться.
— Хабиб — один из организаторов терактов движения ХАМАС, — сообщила Эрика.
— Меня не интересует, кто он и на кого работает. Здесь всем одинаково гарантирована безопасность.
— Этот мерзавец — психолог, который вербует террористов-смертников, — горячо продолжала Эрика. — Он руководит гребаными тренировочными центрами. Он убеждает смертников, что они попадут в их гребаный рай и будут вечно трахать там гурий, если подорвут себя, а вместе с собой как можно больше евреев.
— Я в курсе, как зомбируют смертников, — отозвался отец Чен, — но единственное, что имеет для меня значение, — неприкосновенность убежища Абеляра.
— Неприкосновенность? — гневно вмешался Сол. — А как насчет неприкосновенности нашего дома? Четыре недели назад один из смертников Хабиба пробрался в наше поселение и подорвал себя на рынке. А наш дом находится рядом с рынком. И наш сын…
Сол замолчал, будучи не в силах продолжать.
— Нашего сына убило осколком, — подхватила Эрика. — Ему едва не оторвало голову.
— Примите мои искренние и глубочайшие соболезнования, — сказал священник, — но я не могу из-за случившегося несчастья позволить вам нарушить принцип Абеляра. Дайте выход своей мести вне стен этого дома.
— Согласна, если Хабиб отзовет своих бандитов, — решительно заявила Эрика. — Мне плевать, что случится со мной, но вот с мужем все должно быть в порядке.
На улице прогремел гром.
— Я передам вашу просьбу, — кивнул отец Чен.
— В этом нет необходимости, — донеслось из погруженного в тень коридора.
Мышцы Сола напряглись, когда позади священника возникло желтоватое лицо. Хабибу было за сорок. Плотного телосложения, густые черные волосы, темные брови и интеллигентное выражение лица — он совсем не напоминал террориста и убийцу. На нем были темные слаксы и толстый свитер. Левая рука болталась на перевязи.