Спустя пару секунд ее старания увенчались успехом.
Юрист из Сан-Франциско.
Быть не может, что это тот самый человек из ее прошлого. Однако надо позвонить и выяснить. Надо убедиться.
— Фрэнк Миллей слушает.
На мгновение слова застряли у Люси в горле. Но, испугавшись, что Миллей просто повесит трубку, если она так и будет молчать, девушка взяла себя в руки и заговорила:
— Это вы были художником в Нью-Йорке?
Теперь замолчали уже на том конце провода.
— Не то чтобы художником. Просто рисовал. Да, это я. Прошу прощения, — нерешительно прибавил мужчина, — секретарша назвала ваше имя, но я…
— Люси. Люси Делри. Я была маленькой тогда…
— О боже, — выдохнул Миллей. — Маленькая Люси. Ну конечно. Сколько вам тогда было?
— Семь. А сейчас мне тридцать.
— Тридцать? Господи, это невероятно.
— Вовсе нет, если вам сейчас около пятидесяти. Должно быть так.
Люси не смогла сдержать приглушенный нервный смешок. Это был его голос. Она бы узнала его где угодно. Разве что он приобрел непривычную серьезность, некую взрослость, что, очевидно, было связано с его нынешним родом занятий.
— Так вы теперь юрист? — осведомилась она.
— Только последние двадцать лет, — уточнил Миллей. — Вау, Люси. — Казалось, он не знает, как себя вести. — Вы искали меня?
— Ну, в общем, да. В Google.
— Но… чем вы занимаетесь? Где вы?
— Я дома, все там же, в Нью-Йорке. Я… э-э-э-э… — Не так-то просто было объяснить, чем именно она занимается. — Я фотограф, — сообщила она наконец.
— Ну хоть кто-то по-прежнему причастен к искусству, — обрадовался Миллей и после затянувшейся паузы неуклюже промолвил: — Приятно слышать.
— Э-э-э-э… да.
На минуту воцарилась тишина, затем Люси неожиданно для самой себя произнесла:
— Послушайте, мистер Миллей.
— Просто Фрэнк, хорошо?
— Хорошо, Фрэнк. Так получилось, что на следующей неделе я еду в Сан-Франциско по делам. Давайте встретимся? Может, позавтракаем или еще что? — Почувствовав в его молчании нежелание, Люси поспешно продолжила: — Я не буду винить вас, если вы откажетесь. Но вы не подумайте ничего такого. Я не какая-то там вертихвостка и не стану донимать вас звонками или еще как… Просто я до сих пор не могу забыть, какое впечатление производили на меня ваши картины. Стоит мне вспомнить о них, и снова всплывают те ощущения. Это… это так много для меня значит. Понимаете, я уверена, что должна вас увидеть.
На этот раз молчание затянулось надолго, затем Миллей сказал:
— Я женатый человек, и у меня трое детей. Вряд ли моя жена…
Он не закончил фразу.
— Пожалуйста, — настаивала Люси. — Ей не нужно знать. Но это так важно. Мы должны пообщаться, только и всего.