— Но как?
— В этом-то и заключается вся история, а, мистер Толливер?
Отхлебнув из стакана, я спросил:
— А лорд Хоук, это он был главным героем? Ведь именно ему отведена центральная роль в рассказе Сесили.
— Прошу прощения, сэр, но это все тот мальчишка, который был с ним. Всего на год старше меня и тихоня такой с виду, но только с виду.
Тут старый моряк неожиданно откинулся на стуле и привалился к стене. Он был так погружен в прошлое, а стул казался таким неустойчивым, что я всерьез испугался, как бы Хорнби не упал и не переломал себе руки-ноги.
— Он тоже был пороховой обезьяной? — осведомился я, не отрываясь от блокнота. — На британском военном корабле?
Хорнби надолго замолчал, вспоминая события давно минувших дней и потягивая эль.
— Нет-нет, он был вроде как подопечный его светлости, этот юный Николас. Молодой, светловолосый, да. Он появился на нашем борту на Бермудах вместе с лордом Хоуком. Мы с Ником довольно быстро сдружились, все-таки ребята почти одного возраста. Мне тогда было лет девять или десять, а ему, думаю, одиннадцать. Когда наши корабли, то есть «Мерлин» и французский фрегат, обменялись разрушительными бортовыми залпами и встали борт к борту, мы с юным Ником незаметно перебрались на «Тайну». Ох и угораздило же нас влезть в самое пекло — вокруг визжала картечь и все такое. Ни разу, доложу я вам, за все годы, проведенные на море, я не видел такого кровопролитного сражения.
С каждой минутой старый моряк все больше оживлялся; он размахивал кружкой с элем в одной руке и длинной тонкой трубкой в другой. Где-то пробили склянки — ночь подходила к концу. Порыв ветра сотряс карнизы старого дома. Огонь в камине стал угасать, так что в комнате ощутимо похолодало.
— Прошу вас, мистер Хорнби, продолжайте.
С этими словами я поднялся и подкинул пару поленьев в затухающие угли.
— Да. Ник обещал своему опекуну, что во время боя будет тихо сидеть вместе со мной в трюме «Мерлина». Мне-то корабельный врач строго-настрого запретил высовываться — у меня было ранение в голову. Но внизу полыхал неслабый пожар, который всерьез угрожал пороховому погребу, так что оставаться в трюме было небезопасно. Вот, и мы с Ником бегом поднялись на три палубы и нос к носу столкнулись со Змеиным Глазом собственной персоной.
— Змеиный Глаз? — отозвался я, бешено строча в блокноте. — Впервые слышу о таком.
— Французский пират. У него вокруг глаз и на переносице были вытатуированы змеи. Страшный человек, правая рука (и кровавая рука!) Старого Билла. Когда команды сошлись врукопашную, он перескочил на наш корабль и погнался за нами на снасти. Мы вскарабкались на бизань-мачту и дальше на нок-рею. Но пират упорно преследовал нас с кинжалом в руке, и тогда мы прыгнули. Два судна находились друг от друга не дальше чем в шести футах, и мы оба удачно влетели в раскрытое окно на корме фрегата.