Она почувствовала на кровати рядом с собой движение и повернула голову, чтобы посмотреть, как Макс стремительно освождается от остатков одежды.
В искусственном свете ламп его сильное тело было великолепно. Девушка не предполагала, что он может быть на столько красив и его вид снова пробудет в ней ошеломляющие чувства. Ее эмоциональная разрядка принесла своего рода спокойствие, которое она поняла, так недоставало в ней. Ее цветок сексуальности стал расцветать. С лепестками, теперь уже распустившимися, богатыми различными оттенками и цветами желания и замечательными новыми знаниями удовлетворения.
Он был красив и она хотела его.
Его потребность в ней была всецело очевидна в огромном отростке его мужественности. И Дайна, возможно, чувствовала страх, если бы узы доверия были бы сомнительны.
Но узы были сильные и крепкие. И то, что она видела, когда смотрела на него, приносило ей только удивление и неистовое желание.
Абсолютная власть размеров мускулов, чистого мужества и явной силы страсти, горящей нежности в глазах, усиливала силу голода.
Если девушка и чувствовала нервозность, то только от одной мысли: способна ли она подарить такой же экстаз, как и он ей.
Макс лег рядом с ней на кровать, его тело дышало лихорадочной потребностью в ней, что зажигало ее собственную тлеющую страсть.
Его рот со страстью проник к ее телу, руки блуждали и поглаживали горячую плоть и Дайна почувствовала снова в себе ту сладостную, невыносимую напряженность.
В то время, как тело дико и беспомощно отвечало на все его прикосновения, ее дрожащие пальцы ласкали его грудь и плечи, его спину, пытаясь прикоснуться и слиться с ним воедино.
— Я хочу нравится тебе, — затаив дыхание, мягко выдохнула она. И это утверждение у Макса почти сломало изодранные остатки самоконтроля.
Понравится ему?
Господи Боже! Да он просто сейчас сойдет с ума от желания! Макс даже и не смел надеется, что она будет в состоянии ответить так на его страсть и очевидным было и то, когда она сопротивлялась — ее удовольствие было чрезмерным. И даже при том, что отсрочка собственного желания было невыносимо мучительной, лаская ее шелковистую плоть, дало ему еще большее удовольствие, чем он когда — либо знал, поднимая его желание все выше и выше.
— Ты, — выдохнул в ее горло, чувствуя хриплый шепот собственных слов, — Ты великолепна.
Невероятная волна любви и нежности пронеслась в нем. Эмоции, настолько всепоглощающие, что ему захотелось слиться с ней клетками, соединится с ней настолько крепко, чтобы никогда они не смогли отделиться друг от друга ни в этой жизни, ни в какой другой.