— Ты не давил. Ты не сделал ничего, чего бы я …я не хотела, чтобы ты сделал.
Глаза мужчины слегка сузились, а пальцы сжали ее плечи сильнее, но его голос остался спокоен.
— Ты поэтому расстроена? Потому что ты хотела меня?
Она беспомощно покачала головой, странно смутившись из-за его последнего вопроса, несмотря — или возможно благодаря — ее прежней близости с этим мужчиной.
— Я не знаю. Возможно. Это… слишком быстро, слишком внезапно. Я знаю, это моя вина, то, что произошло, потому что ты выполнял мою просьбу и не торопился…
— Не говори про вину, Дани, как будто ты сделала что-то не так, — ответил он, его голос стал хриплым. — То, как ты смотрела на меня, то, что ты хотела меня, это не может быть неправильным, несмотря ни на что.
Подавшись к нему, потянувшись к нему, хотя он сам и не двигался, Дани сражалась с почти сумасшедшей потребностью сдаться и позволить себе следовать за ним, не думая ни о чем. Сопротивляться было подобно боли; все ее тело ныло, и она чувствовала, что горит как в лихорадке.
Пытаясь ответить спокойно, она заметила:
— Я не знаю, было ли это неправильно для меня, вот что меня пугает. Я не могу — не знаю, как это контролировать.
— Дани…
— Подожди, выслушай меня, пожалуйста. Ты говорил, насколько…насколько отец контролировал меня все эти годы. Он так и делал. Я любила его, не могу этого отрицать. Он так долго контролировал мою жизнь. Я почти ничего не сказала и не сделала, не посоветовавшись с ним. Когда его убили, я…
Джаред нежно сжал ее плечи, когда она затихла.
— Ты была потеряна?
Она кивнула, почувствовав облегчение от того, что Джаред так хорошо ее понимает, и его чувствительность заставила Данику быть искреннее, чем она была с другим человеком.
— Это было ужасно. В первый раз в своей жизни я была одна. Мне пришлось выбирать, принимать решения, которые всегда принимались за меня. До этого момента самым важным решением было выйти за тебя замуж и даже тогда…
— Даже тогда, — медленно закончил за нее Джаред, — у тебя не было возможности обдумать это решение. Это было скорее мое решение, а не твое. Я был так уверен и так нетерпеливо хотел сделать тебя своей.
Даника выдохнула, все еще борясь с потребностью оказаться в его объятиях. Она не хотела, чтобы он ее касался. Но не желала, чтобы он останавливался.
— Мне пришлось учиться, как принимать решения после того, как папа умер, и это было сложно. Так тяжело, что, наконец, когда я восстановила контроль над своей жизнью, поняла, что, никогда, теперь от этого не откажусь. Я больше не желаю быть пешкой, не для кого и не из-за чего.