Иван. Ты чего, браток?
Юноша шевелит бескровными губами, пытаясь что-то сказать. Сверху скользит по грязи вниз конвойный в дождевике.
Конвойный. Давай, давай! Давай!
Иван с подоспевшим напарником поднимают тело юноши на плечи и тащат по крутому склону наверх, навстречу равнодушным, не обращающим на них внимания людям. Безжизненное тело с заброшенной головой и раскинутыми руками медленно ползет наверх над морем голов, скатывающихся вниз, в котлован. Музыка Второй симфонии звучит как плач по загубленным судьбам этих людей.
313. (Съемка в помещении.) ВАШИНГТОН. КОНЦЕРТНЫЙ ЗАЛ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.
Рахманинов продолжает дирижировать. Лицо его напряженное, усталое, с мешками под глазами. Знает ли он, чувствует ли он, какой стон разносится сейчас над просторами его далекой и незабытой Родины?..
314. (Натурная съемка.) ПАРИЖ. ВИД ИЗ ОКНА. ЛЕТО.
Эйфелева башня хорошо видна через окно с высокого правого берега Сены. Рахманинов стоит у окна.
315. (Съемка в помещении.) ПАРИЖ. КВАРТИРА ШАЛЯПИНА. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.
Рахманинов стоит у окна спиной к Шаляпину, который лежит в постели в распахнутом на груди халате.
Рахманинов. В Европе все летит в пропасть, Федя. Не сегодня завтра грянет война. Немцы возьмут Париж. Они возьмут все… Уезжать надо, Федя.
Шаляпин поднимается, начинает одеваться. Рахманинов искоса наблюдает за ним. Шаляпин немыслимо похудел, глаза ввалились, редкие слипшиеся волосы, желтое восковое лицо. Шаляпин пристально смотрит на друга.
Шаляпин. Ты находишь, я изменился?
Рахманинов. Нисколько.
Шаляпин. Врешь. Я похудел. Вот здесь (он стучит по груди) камень лежит. Тоска… Курить не дают, задыхаюсь. Вино у меня отобрали. (Неожиданно озорно улыбается.) А все-таки бутылочку коньячку я спрятал. Вот видишь, у меня ключик. (Он вытаскивает из кармана маленький медный ключик.) Выпьем?
Рахманинов. Тебе ж нельзя, Федя.
Шаляпин. Да я рюмку только!
Рахманинов. Ну что ж, давай.
Шаляпин приоткрывает дверь в коридор. Убедившись, что никого нет, воровски крадется к напольным часам, виднеющимся в коридоре. Рахманинов наигрывает на пианино, стоящем в углу спальни.
Рахманинов (бормочет). Пианино-то как расстроено…
316. (Съемка в помещении.) СПАЛЬНЯ ШАЛЯПИНА. ПОЗЖЕ.
Шаляпин опрокидывает рюмку коньяка в рот и сразу же наливает еще одну.
Рахманинов. Тебе не надо больше, Федя.
Шаляпин. Э, брось, для меня все едино… Если б я был в России, бросил бы петь и уехал бы к тебе в Ивановку. Архитектор построил бы мне дом там, на обрыве, где эхо, помнишь? Поешь — кругом в разных местах повторяется.
Рахманинов. Помню.
Шаляпин. Построил бы там себе дом и спал бы на вышке с открытыми окнами, где пахнет сосной и лесом.