Зная, насколько обидчива Китти, Эвелин решила не беспокоить ее несколько дней — пусть остынет, а потом она попытается поговорить с ней.
Но на самом-то деле Китти могла не волноваться, что Сара займет ее место. Дочь Эвелин — нежеланный, вынужденно рожденный ребенок. Тридцать два года подряд она запрещала себе что-то чувствовать по отношению к ней. В ее душе не было ни любви, ни ненависти. Иногда она вспоминала о Саре, но без тоски или сожаления. Эвелин вообще не принимала такого понятия, как сожаление о совершенном поступке. Человек сам делает выбор. Так кого винить? О чем жалеть? С присущей любому человеку надеждой она думала — ребенку хорошо у приемных любящих родителей, и он счастлив. Но, как выяснилось, все было далеко не так.
Наконец Эвелин открыла глаза и потянулась к дневнику. Провела кончиками пальцев по дешевой обложке и улыбнулась. Понадобились немалые усилия, чтобы обеими руками подтянуть ноги, подложить под колени подушки, устроить перед собой дневник и открыть.
«2 января. Сегодня я начала работать на съемочной площадке, где снимают фильм «Красная жатва». Одной из тех, кого я гримировала, была Мэделин Кэтчем. Какая красивая девочка. Я наблюдала за ней во время съемок. Похоже, она унаследовала не только красоту матери, но и ее талант. Через несколько лет она наверняка станет настоящей звездой».
Эвелин улыбнулась. Она оказалась права. Через четыре года Мэдди стала одной из самых ярких звезд Голливуда.
Она перевернула страницу, и лицо ее осветила яркая улыбка.
«3 января. Сегодня в студию приходил отец Мэделин Кэтчем. Пока я гримировала ее, он смотрел. У него приятная внешность. Грубоват, похож на мужчину с Запада, украшающего рекламу сигарет. Седеющие виски придают ему аристократизм. Трудно сказать, сколько ему лет, но если Мэделин четырнадцать, наверное, под сорок.
Прижав тетрадь к груди, Эвелин засмеялась. Оказалось, Джо было тогда сорок шесть.
Она повернулась на подушках и посмотрела на фотографию в серебряной рамке на ночном столике. Серые глаза Джо будто подмигивали, приглашая ее повеселиться, на загорелом лице сияла улыбка. Фотография сделана чуть больше двух лет назад, за несколько месяцев до смерти. Светло-каштановые волосы поседели, но все еще были густые, глубокие морщины на лице прибавляли солидности, и он казался еще красивее.
Сара назвала его стариком. Но Эвелин никогда о нем так не думала. Джо не имел возраста. Живой, полный жизни мужчина даже в семьдесят один. Он не болел, сердечный удар случился совершенно неожиданно.
Глаза ее увлажнились, она протянула руку и коснулась фотографии.