* * *
— Кто это?
Отец Ансельмо повернулся к тому, кто задал этот вопрос. Он догадывался, что художник, должно быть, является примерно его ровесником, то есть человеком средних лет, однако взволнованный голос Бернардино явственно свидетельствовал о его невероятной чувственности. Если все помыслы самого Ансельмо были устремлены к Богу и благим поступкам, то этот красивый мужчина, похоже, искал лишь земных блаженств. Впрочем, художник ему нравился, хотя знакомы они были не более четверти часа.
— Синьор Луини, — осторожно, как бы предупреждая, ответил священник, — это же синьора Симонетта ди Саронно.
— Вот как? — В голосе Бернардино отчетливо слышалось свирепое восхищение, точно у голодного волка.
Невысокий Ансельмо, задрав голову, посмотрел собеседнику прямо в глаза и твердо сказал:
— Синьор, эта дама принадлежит к одному из самых знатных и благородных здешних семейств.
— К одному из самых знатных и благородных в мире, осмелюсь предположить. Или я не прав, падре?
Ансельмо предпринял еще одну попытку утихомирить нового знакомого:
— Она совсем недавно стала вдовой, коей ее сделала последняя война.
— Ага, еще интереснее!
— Синьор! Да как вы можете говорить такое? — Священник был потрясен до глубины души. — Вся Ломбардия разорена войнами! Война обездолила не только эту несчастную синьору, но и многих других. Столько семей ныне оплакивает тех, кого любили! Знатные и незнатные люди страдают одинаково. А супруг бедной синьоры Симонетты погиб во время недавней битвы при Павии. Ах, какой это был замечательный человек! Совсем еще молодой, полный сил и поистине преданный церкви!
— Звучит так, словно вам самому ужасно его не хватает, падре.
Ансельмо попытался погасить столь неуместные попытки шутить:
— Эта война, как и все войны, никому не принесла ничего, кроме зла, синьор Луини.
Однако синьор Луини, этот поистине невыносимый тип, снова возразил, пожав плечами:
— Да нет, война — это не всегда так уж плохо. Сотни лет города-государства нашего не такого уж большого полуострова воюют друг с другом и теперь в своей борьбе за первенство дошли до того, что пытаются превзойти своих соседей в развитии, например, различных искусств. У нас самые лучшие художники в мире, как, впрочем, и архитекторы, и всевозможные сочинители. Вот скажите, падре, скольких известных швейцарских художников вы могли бы назвать?
— Но все же мирные страны куда больше угодны Богу.
— Мирные! Возможно, швейцарцы и не ведут войн на своей территории, так что вполне могли бы развивать и собственное искусство, но вот назвать их миролюбивым народом вряд ли можно. Да они и сами постоянно хвастаются тем, что их считают лучшими в мире наемниками! — воскликнул Бернардино, явственно оживляясь и предвкушая спор. — Зато они, по крайней мере, убивают и тех и других, никого не предпочитая. Если им, конечно, достаточно хорошо платят. И рука у такого наемника в случае чего не дрогнет. Не сомневаюсь, Господь наш премного ими доволен.