— Силант? — хрипло спросил старик.
— Галактика Цветущий Куст приветствует Королеву Миров, — складывая руки на груди, глухим, но сильным голосом сказал горбун.
— Млечный Путь во мгле, — произнес старик, пристально глядя на пришельца. — Но с твоей помощью мне будет легче закрутить Валатурб.
— Для этого я шел сорок четыре таланта времени. Что сделал для Млечного Пути мой брат Ребран?
— Он погиб, — отрывисто ответил старик.
— Мы сами избрали свою судьбу. Я счастлив, что брат Ребран выполнил свой долг. Что предстоит мне?
— Ты должен помочь мне выбраться с Иилаха.
Разбитая конструкция у входа вдруг отлетела в сторону, и в проеме показался другой террор-механоид. Он едва успел подняться и выставить лучебой, когда словно бы огромный невидимый каблук наступил на него и с хрустом раздавил.
Старик и силант нырнули в освободившийся проход и исчезли, оставив Навка одного.
И сразу после этого свод над головой Навка просел и осыпался.
Оглушенного и полузадохнувшегося, отчаянно кашляющего Навка выволок из обвалившегося каземата третий террор-механоид. Безжалостные стальные манипуляторы бросили Навка в клетку на корме механодонта. Юркий механэрикс, летевший под потолком, кинулся вперед, завывая басовитой сиреной, чтобы освободить дорогу. Тяжелый механодонт побежал по тоннелю вслед за ним, унося на спине Навка.
Навк трясся, цепляясь за прутья клетки, и видел, как переполошились все механические бестии Иилаха. Шагали тяжеловооруженные механозавры, гренадер-механоиды мчались по боковым ходам.
Навка вытащили из клетки у самых дверей прокуратора и втолкнули в зал, где на подиуме все так же восседал металлический краб.
— Кто освободил старика? Силант? — прорычал прокуратор.
— Старик называл его силантом, — растерянно ответил Навк.
— Куда они направились?
— Не знаю, — соврал Навк. Он догадывался, что старик и силант пошли на «Ультар».
«Зачем я прикрываю их? — быстро подумал Навк. — В их схватке я — мелкая сошка, разменная монета: Со мной никто не будет церемониться: К тому же они-то меня бросили:» Но смутное чувство солидарности с тем, кто, как и он, сидел в застенке Иилаха, побуждало Навка молчать.
— Если ты не скажешь, то умрешь! — грозно проревел краб.
Навк молчал, затравленно глядя на прокуратора.
Но вдруг каменная плита в полу треснула и провалилась вниз, а из пылающей дыры с грохотом, как из преисподней, поднялся силант. Он тут же обеими руками схватил краба за клешню, легко сдернул с места и, махнув им над Навком, швырнул в глубину зала. Корпус прокуратора лопнул от удара о стену, из пробоины повалил дым и посыпались мелкие, как орехи, шарики электричества. Четыре лапы Корморана конвульсивно проскребли по полу и, скрючившись, замерли.