Глядя в огонь, Патрик промолчал.
— Правда, на днях в Индию отправляется доктор Росс. Он поступил в колониальные войска, — продолжал Менсон, медленно расхаживая по кабинету. — Кажется, Россу обещано место младшего полкового врача. Ты ведь знаешь, Патрик, он мой близкий друг и лучший из учеников.
— Скажите, отец, вы нисколько не сомневаетесь в правильности вашей гипотезы?
— А разве ты в ней сомневаешься? Ведь все так просто, сынок! — Менсон оживился. — Возбудитель малярии живет в крови человека — заразна именно она. Надеюсь, тебе хорошо известны опыты доктора Розенблюма?
— Конечно, отец! И Дохмана, и Гергарда...
— Как попадает малярийный плазмодий из крови больного человека в кровь здорового?
Патрик снисходительно улыбнулся.
— Пока это никому не известно, отец.
— Верно, сын... У малярийного плазмодия должен быть промежуточный хозяин, и скорее всего это кровососущее насекомое, не так ли?
— Логично.
— Я думаю — это комар.
— Но почему комар, отец? Почему, например, не блоха, не клоп? Да мало ли существует в природе кровососущих насекомых?
Менсон выколотил о каминную решетку трубку, на минуту задумался.
— Давным-давно, Патрик, подмечено, что малярия гнездится в заболоченных местностях. А где болота, там и комары. По моей гипотезе, схема заражения малярией выглядит следующим образом: больной человек — комар — здоровый человек.
Патрик отошел от камина, устроился за микроскопом.
— Простите, отец, но я не слишком верю в научные истины, лежащие на поверхности, — проговорил он, не оборачиваясь. — Если все так просто, как вы предполагаете, то почему же мысль о комарах как переносчиках малярии никому из врачей не пришла раньше?
Менсон улыбнулся, опустил ладонь на плечо Патрика.
— Ошибаешься, сын. Первая работа о комарах как переносчиках малярии появилась в печати еще в тысяча восемьсот сорок восьмом году. Написал ее итальянец Джозия Нот, большой знаток малярии, а спустя шесть лет французский врач Бопертюн высказал предположение, что комары при укусе впрыскивают в кровь человека ядовитую жидкость, вызывающую развитие болезни. Теперь, после открытия Лаверана, мы знаем, что в кровь человека попадает не эфемерная ядовитая жидкость, а малярийные плазмодии.
Ветер за окном стихал. В небе, нависающем над Темзой, норовило проклюнуться зимнее солнце.
— Если бы были деньги, — вздохнул Менсон.— Если бы были деньги... Н-да... Мне бы понадобилось совсем немного времени, чтобы в эксперименте доказать свою правоту.
Патрик оторвался от микроскопа, повернулся к отцу.
— Можно заложить наш дом и получить по закладной деньги.