При этих словах Никос напрягся:
— Это нормальное явление во время беременности. Доктор сказал, что через несколько недель тебя станет тошнить меньше.
Он успокаивал ее, но Китти почувствовала еще большее раздражение.
— Откуда доктор знает, он же мужчина! — В ее словах слышался скрытый подтекст — такой же мужчина, как и сам Никос. — Ты понятия не имеешь, как я отвратительно себя сейчас чувствую. Тебе легко говорить. Это не тебя раздувает, как воздушный шар. Это не тебе нужно волноваться о том, как бы вчерашний ужин не вышел из тебя до сегодняшнего завтрака.
— Согласен, — отрывисто сказал Никос. — Но когда наш ребенок, наконец появится на свет, это все забудется.
— Может быть, — пробормотала Китти.
Приступ раздражения прошел, и теперь она чувствовала стыд из-за своей глупой вспышки.
— Мне уже лучше, — сказала Китти. — Иди на работу, Никос.
Никос помедлил:
— Если бы это случилось в любое другое время, я бы отменил все встречи и остался с тобой, но сегодня у меня очень важный день.
Китти не терпелось выпроводить его из дома, чтобы принять душ и придать себе более-менее человеческий облик.
— Я справлюсь без тебя, — чуть сварливо сказала она. — Тошнота почти прошла. Совсем скоро я смогу позавтракать. — Никос по-прежнему стоял и смотрел на нее, и Китти отчаянно соображала, как бы его убедить, что с ней все в порядке. — Думаю, я съезжу в несколько благотворительных организаций и предложу свою помощь. Как звали твою знакомую, которая занимается организацией сбора средств?
— Мелина Демакис. Я поищу ее телефон. Но ты не должна сильно переутомляться. Сейчас твой главный приоритет — твое здоровье и здоровье ребенка.
— Я помню об этом, — сухо сказала Китти, вспомнив об одиноких днях и даже вечерах, что она проводила в ожидании возвращения Никоса. — Ты целый день на работе. Не могу же я оставшиеся семь месяцев сидеть в четырех стенах!
Никос медленно кивнул:
— Хорошо. Пойдем. Я дам тебе телефон Мелины.
Кабинет Никоса был выдержан в том же минималистском стиле, что и все в квартире. Единственной личной вещью была фотография в рамке на его столе.
— Моя мать, — коротко сказал он, заметив, как Китти вытянула шею. С фотографии на нее смотрела женщина с темными волосами и мягкой улыбкой. — Это ее единственная фотография.
— Она была очень милой, — сказала Китти. — И кажется, очень доброй.
— Так и есть. — В глазах Никоса появилась боль, но он быстро опустил ресницы и открыл свою адресную книгу в ноутбуке. — Здесь ты найдешь ее адрес и номера телефонов. Боюсь, я должен идти и, возможно, сегодня опоздаю к ужину. Поешь без меня. Наш ребенок должен расти здоровым.