У нее тут же вполне отчетливо промелькнула мысль о том, что она была бы совсем не против, увидеть себя на обложке в «сольном исполнении». И даже подсознательно вдруг почувствовала, что так и будет. Как будто на какую-то секунду пелена времени перед глазами разверзлась, и она увидела свое сияющее будущее в образовавшемся пространстве. Даже зажмурила глаза, как будто ослепленные блеском литературных лучей. Но мимолетное видение тут же исчезло, уступая место приморскому пейзажу перед глазами, с крепким и симпатичным мужчиной напротив, настороженно ожидающим продолжения ее слов.
— Для меня лучшей наградой в нашем «литературном тандеме» будет сознание того, что я стану первой читательницей мужского любовного романа. Первой приобщенной к волнующему миру нового направления в литературе. Надеюсь, Роберт, вы не откажетесь подарить мне свой автограф на первом авторском экземпляре?
Весь последующий день, начавшийся с пробежки по пляжу, для обоих был очень насыщенным. Практически, так или иначе, они были постоянно связаны друг с другом. После утренней разминки Анна и Роберт встретились в ресторане за завтраком, но, как будто сговорившись, старательно избегали любого упоминания о литературном сотрудничестве. Обоим нужно было время для того, чтобы спокойно обдумать сложившуюся ситуацию и определить свое место в ней. А темы для беседы нашлись другие и гораздо более интересные для нее. Например, общение с морем и курортные развлечения.
Сошлись на том, что лучше всего начать совместный отдых с катаний на водных лыжах, затем перейти к парению в небесах, над морем, на параплане. Некоторый опыт в обеих сферах у Анны уже имелся, так что удалось избежать пребывания в образе беспомощной девочки-дилетантки, что ей обычно не нравилось при общении с мужчинами. Особенно такими впечатляющими. А потом решили, если останется настроение, желание и время, заняться подготовкой к плаванию под водой с аквалангом. Размах замыслов потрясал своей широтой, но вмешалась природа. После бессонной творческой ночи, водных лыж и обильного ланча даже могучий организм Роберта не выдержал и взмолился о пощаде. Он сдался и остался у себя в номере, на мягком ложе в объятиях Морфея.
Правда, успел все же перед этим передать свою рукопись Анне дрожащими от волнения руками, стоя у раскрытых дверей ее номера и робко заглядывая в глаза. Пояснил, что это только начало работы, как бы ее скелет, далекий от того, чтобы одеться плотью. Но первая половина более или менее уже прорисована. Роберт не выдержал напряжения и попросил ее о снисхождении к первым литературным опытам. Затем отчаянным усилием выпрямил спину и гордо удалился, запоздало пытаясь продемонстрировать хотя бы в «тыловом» ракурсе авторскую уверенность в себе перед глазами первой читательницы. К сожалению, как он уже успел понять, не только очаровательной, но и въедливой, с острым, как бритва, языком.