Миссис Мэллори оставила крепкий куриный бульон, так что вполне можно приготовить овощной суп. В морозильнике обнаружились добрые филеи; выбрав парочку не самых крупных, Бритт положила их оттаивать.
В половине девятого Элиота все не было, она начала опасаться, что он действительно поужинает в больнице. А может, девочке стало хуже? Мысль о больном ребенке устыдила ее. В самом деле, она так занята собой и своими проблемами, что за весь вечер даже не вспомнила о Дженифер!
Бритт прошла в холл и выглянула в дверь. На темной дороге, ведущей от шоссе к дому, не видно ни огонька. Машины Элиота и в помине нет. Она вновь обошла пустой дом, прислушиваясь к вою ветра, и вдруг осознала, что за последний час ветер заметно усилился. Сквозняки, проникающие в какие-то невидимые щели, заставили ее подняться в свою комнату и надеть свитер. Когда она вернулась в гостиную и, устроившись в кресле с ногами, опять принялась рассматривать портрет Энни Мэтленд, за окнами послышался звук подъезжающей машины.
Бритт вскочила, бросилась в холл, открыла дверь. Когда Элиот входил, вместе с ним, неся с собой пыль, в дом ворвался порыв ветра.
— Как Дженифер?
— Много лучше. — Улыбка, коснувшись смертельно усталого лица Элиота, озарила его каким-то чистым светом, разгладила все морщинки. — Когда я уходил, она спала, как ангел.
— Я так рада, Элиот! А то уже начала беспокоиться, что вас долго нет.
— Я вам оставил записку.
— Да, я прочитала ее. Но мне казалось, что вы должны приехать раньше. — Они переглянулись. Он снял пиджак и бросил его на кушетку возле дверей. — Очень устали?
— Да уж.
— Знаете, я тут кое-что состряпала на ужин. Надеюсь, вы не ели в больнице?
Элиот отрицательно покачал головой. На какой-то миг ей показалось, что он хочет заключить ее в свои объятия. Ну и что в этом такого? Просто быть ближе друг к другу в пустом доме, в такую непогоду… Она сделала шаг к нему, и он ее обнял.
Ее тело немного дрожало — сейчас она почувствовала в нем мужчину сильнее, чем тогда, в больнице. Но когда он поцеловал ее в висок, Бритт осознала, что это уже больше, чем можно себе позволить. Она отпрянула от него и почти непринужденно пригласила:
— Пойдемте, вам надо перекусить.
Они пошли через дом в сторону кухни.
— Полагаю, Моник тоже рада, что с девочкой все хорошо.
— Она уехала еще до того, как я вернулся.
— Не может быть!
— Почему же? Она появилась, выполнила свой материнский, так сказать, долг и отправилась дальше.
— Она вернулась в Бостон?
— Не думаю. Медсестре она сказала, что несколько дней будет в Вашингтоне, оставила номер телефона, по которому, если что, ее можно разыскать. О подробностях, по правде сказать, я не расспрашивал.